Предводительница: Ну, я не знаю. (Неуверенно). Конечно, это решать тебе, но на твоем месте я бы все-таки еще подумала… Впрочем, ты ведь все равно сделаешь по-своему…
Авраам: Думаешь, это так сложно? Взять и выйти через дверь, которая давно открыта?
Предводительница молча пожимает плечами. Короткая пауза.
(Взяв в руки справочник, опускается на стул). Или ты думаешь, что лучше с утра до вечера сидеть по уши в этом дерьме?.. (Листая справочник) Включать телевизор, чтобы услышать, как какой-нибудь очередной Зиббель рассказывает, как тебе повезло, что ты родился в этом гадюшнике? Или о том, какое счастье ожидает тебя в обозримом будущем, если ты отдашь свой голос за очередную сволочь с оловянными глазами? Или про то, что Нокия на радость похотливым идиоткам выпустила новую модификацию мобильника в виде мужского члена? (Помедлив, негромко). Знаешь, что я тебе хочу сказать, женщина? (Понизив голос). Иногда мне кажется, что на самом деле никакого мира давным-давно не существует, а есть только этот справочник с целой кучей бессмысленных имен, которые ругаются, воюют, рожают детей, строят каналы, запускают свои Челенджеры и даже не подозревают, что на самом деле они только сочетание букв, типографской краски и плохой бумаги, от которой завтра не останется и следа и вместо которых типографские машины напечатают новые справочники и новые имена, которые тоже будут плодиться и говорить глупости, пока их, в свою очередь, не отправят на помойку.
Предводительница (подходя): Бедный Авраам. Одинокий герой. Наверное, это действительно невыносимо. (Останавливаясь позади стула, на котором сидит Авраам). Хочешь, чтобы я тебе помогла?
Авраам: Нет.
Предводительница: Обещаю тебе, что ты ничего не почувствуешь. У меня есть в таких делах опыт.
Авраам: У меня тоже. (Поднимаясь со стула). Подумай сама. Пасть от руки женщины. Да, завтра это будет во всех газетах!
Предводительница: Скажите, пожалуйста, какие мы щепетильные. Не все ли тебе равно?
Авраам (не трогаясь с места): Прощай.
Предводительница: Прощай. (Какое-то время стоит, глядя на Авраама, затем спохватившись). Господи, какое глупое слово. Зачем ты все портишь напоследок такими глупыми словами? Что значит, это «прощай»?
Авраам: Не знаю. Наверное, то, что все случившееся прежде было только ошибкой, а то, что будет после, всегда будет теперь иметь привкус крови.
Предводительница: Какой ты, все-таки, смешной, Авраам. Ведь, в конце концов, это будет только после, правда?
Авраам (помедлив, негромко): Да. После.
Небольшая пауза. Авраам и Предводительница молча смотрят друг на друга.
Предводительница: Знаешь… Мне вдруг показалось, что у нас с тобой, наверное, могло бы, что-нибудь получиться.
Авраам (резко): Нет. (Скрывается за ширмой).
Предводительница (негромко): Нет… (Пожав плечами, делает несколько шагов по сцене, затем, остановившись, в сторону ширмы, без выражения). Эй, ты слышишь?.. Он ушел. (Отходит, но затем снова возвращается, громко). Ты слышал? Его больше нет.
Йахве (появляясь из-за ширмы): Не кричи… Не слепой. Видел, как он продирался мимо меня через лес. (Подходя). Нет, ты только подумай, у него было такое лицо, словно на него сошло столько благодати, что он не знает теперь куда ее девать. Не то раздать бедным, не то пустить в оборот… Похоже, ты все-таки допекла его с твоими бесконечными наставлениями.
Предводительница: Если тебе это интересно, то он ушел совсем по другой причине.
Йахве (опускаясь на стул): Хочешь, чтобы я спросил тебя – по какой?
Предводительница: Он ушел, для того чтобы принести себя в жертву.
Йахве: Ах, вот оно что. Ему что, не дает покоя слава Ицхака?
Предводительница: Мне кажется, скорее, его собственная слава.
Йахве: Только не говори глупости, женщина. Все знают, что у него просто дурной характер и больше ничего
Предводительница: Я не уверена, что знаю много людей, которые принесли себя в жертву из-за дурного характера.
Йахве (поднимаясь со стула, повышая голос): А я говорю тебе, что у него просто дурной характер и ничего больше… Да, еще какой, можешь мне поверить! Склочный. Подозрительный. Упрямый. (Медленно идет по сцене). Он был такой всегда. С того самого дня, когда я позвонил ему и сказал, что от него произойдет великий народ, а он в ответ только сухо поблагодарил меня, как будто я сообщил ему, что он выиграл в беспроигрышную лотерею кубик Рубика. Жалкий гордец! (Остановившись). А потом? Когда я позвонил ему, чтобы сказать об Ицхаке? Знаешь, что он мне ответил? Он сказал, что подумает. Потому что, ему, видите ли, завтра рано вставать, и он пока еще не совсем уверен, что найдет для этого подходящее время. Он разговаривал со мной так, как будто я избрал его за какие-то заслуги, а не просто взял телефонный справочник и ткнул пальцем в первую попавшуюся страницу. Вот так! (Взяв в руки справочник, показывает). Чистая случайность и ничего больше. В конце концов, Судьба могла выбрать вместо него какого-нибудь жалкого актеришку, который сыграл бы все это в наилучшем виде, вместе со всеми этими, воплями, причитаниями и прочувственными монологами. Или какого-нибудь очередного Зиббеля, который с удовольствием придушил бы всех своих детей только бы ему попасть в вечерние новости. Но эта дура почему-то выбрала его. И вот теперь он идет, чтобы принести себя в жертву, как будто за это его ждет, по крайней мере, Нобелевская премия. Дурак… (Неожиданно громко). Ох… (Приседает, схватившись за живот).