Предводительница и Авраам негромко и снисходительно аплодируют. Небольшая пауза, в завершении которой Авраам, подойдя к Йахве, хочет взять его под руку.
Авраам: Пойдем.
Йахве: Не трогай меня!..
Авраам: Пора.
Йахве (поднимаясь на ноги, Предводительнице, сквозь слезы): Эй, женщина! Надеюсь, ты достойно воспоешь мою смерть? Не поскупишься на вразумительные пояснения, как это и полагается в подобных случаях? С надлежащим тактом и уважением к моей истории и сердечной жизни?
Авраам (помогая Йахве подняться на ноги): Боюсь, ты можешь рассчитывать только на то, что она воспоет твою смерть громогласным молчанием… Верно курочка?
Предводительница (неуверенно): Мне кажется… это было бы в какой-то мере, даже справедливо.
Йахве: Дура. (Кричит). Дура!..
Авраам тащит Йахве в сторону ширмы.
(Упираясь и оглядываясь на Предводительницу). Думаешь удивить меня напоследок своей умопомрачительной глупостью? Да, я всегда знал, что стоит мне только умереть, как на следующий день меня возненавидят миллионы! Сто миллионов вонючих Зибеллей, брызгающих в мою сторону слюной. И среди них ты первая!
Предводительница (с достоинством): Хам.
Авраам: Пойдем.
Йахве (упираясь): Дай же мне сказать, человек!..
Авраам: Мне кажется, что у тебя было достаточно времени, чтобы сказать все, что ты хотел.
Йахве: Нет!
Авраам: Десять тысяч лет. (Тащит упирающегося Йахве). Господи, да за это время можно было бы наговориться на сто тысяч лет вперед. (Скрывается за ширмой вместе с Йахве).
Предводительница (вслед ушедшему Йахве): Хам и скотина… (Кричит). Грязное животное! (Какое-то время смотрит вслед ушедшим, затем отходит и останавливается посреди сцены). Итак, это произойдет сейчас, сию минуту, незамедлительно и не откладывая дела в долгий ящик… (Спохватившись). Чего же я еще жду? (Быстро забирается на стул, волнуясь, всматривается вдаль). Зрители давно собрались, последний звонок прозвенел, свет медленно гаснет, занавес открывается… (Всматриваясь, в волнении). Боже милостивый! Ну, почему здесь нет никого, кто мог бы спросить меня, что я вижу?.. Кому я могла бы рассказать про это поучительное зрелище… Про кровь. Про грязь. Про остекленевшие глаза… Про то, как кровь сделала землю черной и плодородной… Как из земли поднялись зеленые ростки винограда… Как повисли над землей виноградные гроздья, наливаясь янтарным соком… Да, да, да! Как заходящее солнце смешало свой свет с виноградной кровью. Как, наконец, повеяло прохладой от близящейся ночи. Как звезды плясали до утра, пьяные от забродившего сока… Боже мой, Боже мой, какая же я сегодня счастливая!.. (Быстро спустившись со стула, с чувством декламирует).
Замерло, вздрогнув, палящее солнце в зените,
Волны морские умолкли, прервалася песня прибоя,
В час, когда Бог умирал, отдавая по капле соленой
Теплую кровь, уходящую в теплую землю,
Чтоб напоить ей поля и скалистые горы,
Лес, и моря, и холмы, и далекие звезды ночные,
Нежный эфир и морозные кручи Шеола,
Стикс онемелый и темную глубь Океана…
(Кричит). Умер! (Медленно опускается на землю, с удивлением). Не может быть… (Едва слышно). Не может быть… (Замирает).
Пауза, в завершение которой на сцену возвращается Авраам. Какое-то время стоит, разглядывая сидящую на полу Предводительницу, затем устало опускается на стул.
(Подняв голову, глухо). Все?
Авраам: Допустим.
Предводительница: Сразу?
Авраам: Мгновенно.
Предводительница: Не кричал?
Авраам: Визжал как поросенок.
Предводительница: Неправда.
Авраам: А ты бы хотела, чтобы я сказал тебе, что он умер, как принц Гамлет? Благородно и со значением?.. В любом случае во всем этом было не больше смысла, чем в яйце куропатки, когда оно выскользнет из твоих рук и разобьется, ударившись о камень… Что это с тобой?
Предводительница: Ничего.
Авраам: Мне кажется, ты вся дрожишь.
Предводительница: Это потому, что я, наверное, должна сделать важное заявление… (Ползет на коленях по сцене). Важное заявление, Авраам… Бог умер. Это случилось сегодня, в полдень, ближе ко второй половине дня, в силу непреодолимого стечения обстоятельств, которые носят имя Судьба. (Остановившись). Как-то у меня все пусто внутри… Что если попробовать еще раз? Бог умер. Но это не главное. Главное, что за этим не последовало никаких существенных перемен. Небеса не пали на землю. Луна не померкла. Океан не вышел из берегов. Даже курс доллара остался прежним, а это, с какой стороны ни посмотри, признак того, что мы живем в относительно стабильное время. К тому же если он действительно умер, то перед кем мне следует зачитать это важное заявление? Или, может быть, оно совсем не важное, а такое, которое незаметно промелькнет среди прочих новостей, никого не задев, как это чаще всего бывает с сообщениями о пожарах или катастрофах?.. (Сидя на земле и пытаясь взять себя в руки, трет виски). Все, все, все, все… В конце концов, это совсем не мое дело. Может быть, все это только сон, давление, искаженные перспективы. Единственно, что, кажется, можно сказать с уверенностью это то, что теперь все позади. (Аврааму). Во всяком случае, теперь ты можешь, наконец, отдохнуть. Лечь на землю, накрыться овечьей шкурой, положить под голову сандалии. А пока ты будешь засыпать, я могу рассказать тебе одну поучительную историю… Хочешь?