Фараон: Не спорь… Твой последний удар был хорош.
Хранитель покоев: Когда бог играет в мяч, кто может соперничать с ним?
Фараон (протягивая руку): Никто.
Подбежавший раб, кладет на ладонь Фараона мяч. Почти не целясь, Фараон пускает мяч в сторону деревянных фигур. Все фигуры падают.
Фараон (начальнику покоев): Ну?.. Что скажешь теперь?
Хранитель покоев (склоняясь в поклоне): Пусть так же падут к твоим ногам и все твои враги, о, бессмертный.
Фараон: Ты видел?.. (Смеется). Одним ударом. (Смеется). Хетты, нубийцы, филистимляне и все, кого пресветлый Ра, будь он трижды благословен, положил под нашу пяту.
Хранитель покоев: Будь он трижды благословен, о, великий… Прикажешь поставить фигуры снова?
Фараон: Хочешь отыграться?.. Для хранителя покоев ты слишком азартен… Ладно. Я дам тебе такую возможность. Но только позже. Пока достаточно. Я устал.
Начальник стражи быстро делает знак стоящим за колоннами и немедленно два раба вносят в зал сосуд с водой и полотенце. Одновременно, два других раба вносят легкий деревянный трон и ставят его в центре зала. Ополоснув лицо и руки, Фараон швыряет полотенце одному из рабов и опускается на трон. Хранитель покоев, склонившись, подвигает скамеечку для ног. За троном встает раб с опахалом. Все делается быстро, бесшумно, почти автоматически.
(Начальнику стражи). А теперь приведите этого сумасшедшего.
Начальник стражи делает знак и почти сразу же, в сопровождении двух стражников, появляется Моше, одетый почти в такую же белую длинную рубаху, что и Фараон. Поставив Моше на колени перед троном, стражники отступают.
(Моше, добродушно). Ты остыл немного? (Помедлив, насмешливо разглядывая стоящего на коленях). Сыну бога на земле нельзя говорить «я требую». Его следует называть сыном неба, бессмертным или повелителем двух царств… Разве тебе это неизвестно?
Моше молчит.
А ведь когда-то мы играли с тобой в этом зале, помнишь?.. Я, сын фараона, на которого боялись взглянуть даже седобородые старцы, и ты, жалкий подкидыш, которого нашла в тростнике моя сестра… Помнишь, как мы смеялись и катали мячи, не обращая внимания ни на писцов, ни на послов, которые толпились тут ожидая приема, думая, наверное, что так будет длиться вечно и мы всегда будем играть здесь, в тени колон от завтрака до обеда и от обеда до вечерней трапезы… Но теперь все переменилось, Моше. Сегодня я владею полмиром, и от моего имени трепещут народы и воинственные племена запада и юга обходят стороной мои границы… А чем владеешь ты?.. Жалкой историей про твой нищий народ?.. Или несколькими нелепыми россказнями, в которые не поверит даже ребенок?.. И ты еще смеешь требовать у меня, чтобы я отпустил вас в пустыню, чтобы вы принесли там жертву вашему богу, как будто твой народ способен еще на что-то, кроме того чтобы быть моим рабом?
Моше молчит. Фараон делает рукой знак, и все присутствующие почти мгновенно исчезают, оставив Фараона и Моше наедине. Небольшая пауза. Фараон насмешливо рассматривает Моше.
(Негромко). Давай, не будем сориться, Моше… Пойди и скажи своему народу, – сын бога на земле не хочет, чтобы Израиль покидал свои земли и шел для жертвоприношений в пустыню, потому что жертвоприношения можно совершить и здесь… Скажи им это, а потом приходи назад и мы побеседуем с тобой о прошлом и вспомним время, когда мы были с тобой детьми… (Насмешливо). Ты ведь не откажешь старому товарищу, который когда-то таскал тебя за волосы и награждал тебя тумаками?
Моше молчит, не трогаясь с места.
Ты слышал меня, Моше?.. Пусть возвращаются к своей работе и не тревожат больше понапрасну наместника бога на земле…
Моше: Они не вернутся, владыка.
Фараон: Вот как?.. Ты в этом уверен?.. Но тогда, может быть, стоило бы увеличить их ежедневную норму?.. Или они уже настолько обнаглели, что теперь их могут привести в чувство только стрелы моих лучников?