Скажи мне и я, может быть, тоже посмеюсь вместе с тобой.
Моше (сквозь смех): Ты хочешь… чтобы я попросил у Него соли? (Смеется).
Аарон (с недоумением): Не вижу в этом ничего смешного, брат… Соли и еще масла.
Моше хохочет. Какое-то время Аарон с недоумением смотрит на него.
Послушай, брат…
Моше: Так значит еще и масла?.. (Хохочет). Соли и… масла?.. (Смеется). И ты хочешь, чтобы я попросил Его об этом?.. (Обессилев от смеха, опускается на землю).
Один за другим к палатке Моше подходят привлеченные его смехом люди, останавливаются вокруг, с недоумением глядя на хохочущего Моше.
Аарон (почти растеряно): Да, что с тобой случилось, брат?… Разве прежде мы никогда не просили Его послать нам то, в чем мы нуждались?
Моше (смеясь): О, святое имя… Аарон… Конечно же просили… Но сегодня мне вдруг показалось, что в этом есть что-то очень смешное… (Стараясь казаться серьезным). Значит, ты хочешь попросить Его соли?
Аарон: И масла, брат.
Моше: Соли и масла! (Хохочет, не в силах удержаться).
Столпившиеся вокруг сначала улыбаются, потом, заразившись его смехом, начинают смеяться вместе с Моше. Их смех звучит все громче, пока не перерастает в хохот. Не смеется только один Аарон, с тревогой переводя взгляд с Моше на смеющихся, но, наконец, и на его лице проступает какое-то подобие улыбки. Внезапно, перестав смеяться, Моше поднимает голову и смотрит на хохочущих вокруг него людей. Небольшая пауза.
Аарон: Брат…
Моше медленно поднимается на ноги. Лицо его мрачно. Смех вокруг постепенно стихает. Какое-то время Моше смотрит на стоящих вокруг, затем повернувшись, скрывается в палатке.
Брат… Погоди… Постой..(Стоящим вокруг). Н у, что вы тут забыли?.. Идите, идите! (Уходит вслед за Моше).
Сцена погружается во мрак.
5.
Гора Синай.
Нагромождение камней, окружающих небольшую, сравнительно ровную площадку, залитую лучами вечернего солнца. В центре площадки, на небольшом камне, сидит Моше. Справа, между двумя уносящимися вверх скалами, зияет темный провал, в который, похоже, никогда не проникают солнечный свет. Долгая пауза.
Моше (подняв голову): Не знаю, слышишь ли ты меня, Господин, или Ты все еще там, куда не доходят мои слова… Разве мало у тебя других дел, чтобы все бросить и слушать, как Моше просит у тебя соль и масло?.. Но все-таки, если хочешь, дай мне какой-нибудь знак, чтобы я знал, что Ты меня слышишь…
Пауза. Моше ждет, подняв голову и прислушиваясь.
(Бормочет). Я так и думал. Наверняка Он все еще там, куда не долетает ни одна жалоба и ни одна просьба… (Громко, в пространство). Но я все равно буду говорить с Тобою, потому что я больше не могу ждать Тебя здесь молча… (Помедлив). Знаешь, что сказал вчера мой брат, Аарон? (Смолкает, подняв голову и прислушиваясь, словно ожидая ответа).
Короткая пауза.
(Тихо). Ну, конечно, Он знает. Разве может укрыться такое от Его взгляда? (С явным усилием). Он хочет, чтобы я избрал из среды Израиля судей, Господин. Тех, которые судили бы народ Твой по Твоей правде и Твоим заповедям, которые Ты дал Ему…(Глухо). Вот почему я сегодня здесь, хотя ты и не звал меня.
Короткая пауза.
Он сказал еще, что мне уже не справиться с таким множеством дел, которых с каждым днем становится все больше, поэтому для всех будет лучше если я выберу самых достойных, которые могли бы помочь Тебе вести и оберегать Твой народ… (Почти с удивлением). Он так сказал, Господи, клянусь утренней звездой… Как будто Тебе, в самом деле, трудно было бы самому навести порядок и заставить замолчать этих крикунов, которые чаще всего сами не знаю, что хотят…
Пауза.
(Негромко). Впрочем, наверное, я и правда, немного устал от всего этого… Думаешь, легко каждый день видеть эту толпу, которая приходит к тебе, надеясь, что ты ответишь на все ее вопросы и решишь все их трудности? Да еще слышать все эти ссоры, брань и оскорбления, вперемежку с рассказами о том, какое хорошее мясо было у них в Мицраиме! (Сквозь зубы, с отвращением). Отличное мясо, в самом деле, если о нем помнят спустя столько лет и не могут до сих пор забыть его вкус и запах!.. Знаешь, иногда мне хочется бросить все и бежать, куда глядят мои глаза. Прочь от их глупости, жадности и трусости… Видел бы Ты, как они любят повторять и к месту, и не к месту, что они – святой народ, который Ты избрал за его святость. (С горечью). Святой народ… Уж лучше бы мне было остаться в Мицраиме водовозом, чем слышать, как они обсуждают, кто из них более свят в твоих глазах, как будто святость – это одежда, которую можно снять или надеть, когда захочешь…