Сепфора (тревожно): Я не понимаю тебя… Ты говоришь о Крепком?
Моше (глухо): Он ушел от нас, Сепфора.
Сепфора: Ушел?.. Кто?
Моше: Тот, кто не хочет жить в каменных домах и ничего не знает о судьях и сборщиках налогов. Кто сегодня говорит с нами все реже и реже, а завтра, возможно, перестанет говорить совсем, потому что люди привыкли обращаться за советом не к Нему, а к брату Аарону и его записям…(Громко и раздраженно). Тот, кто стал сегодня чужим для всех, кто готов поклоняться золотому тельцу, а завтра будут поклоняться Книге, как будто она, действительно, может избавить тебя от беды и указать верное направление…
Сепфора: Так значит, ты кричал сегодня ночью из-за этой Книги, да?.. Но, что в ней плохого, Моше? Я не понимаю.
Моше: Только то, что мы вкладываем в нее сами… Нашу лень, нашу трусость, наши жалкие попытки переложить на плечи Крепкого то, что мы должны нести сами, а главное, наше желание связать Небеса по рукам и ногам, заставив их склониться перед этой Книгой, как последней Истиной… Подумай сама. Ведь если сегодня мы записываем какие-то правила и поучения, говоря, что получили их от самого Святого, то спустя короткое время уже никакая сила не сможет изменить это. Даже сам Крепкий окажется бессильным перед этим записанным, словно вор, попавшийся на краже и ожидающий неминуемого наказания… (Глухо). И когда я вижу сегодня, как Аарон опять водит своей кисточкой по пергаменту, мне кажется, что он опутал Святого сетью, из которой Тому уже никогда не выбраться, несмотря на всю его силу и мудрость…
Сепфора: Святое имя! Моше!.. Ты не боишься, что Он услышит тебя и рассердится?
Моше: Не говори глупости, женщина. Святой всегда смотрит на то, что у человека на сердце, а не на языке.
Сепфора: И что же у тебя на сердце, милый?
Моше: Лучше бы тебе этого не знать, женщина.
Сепфора: Правда? Тогда, может быть, ты хочешь, чтобы я угадала сама?.. Ставлю четыре белых камня против одного черного, что ты опять думаешь об обетованной земле… Я угадала?
Моше: Да, Сепфора. Как всегда. Я думаю о ней, и сердце мое сжимает страх.
Сепфора: Но почему, почему?
Моше: Ты еще не поняла?.. Потому что пока мы еще здесь, – нищие, голодные, мерзнущие холодными ночами, – мы везде чувствуем Его заботу, присутствие и поддержку. Но, боюсь, стоит нам спустится в обещанную Книгой землю, как эта земля опутает нас своими зелеными полями и прозрачной водой, блеяньем овец и мычанием коров, белым хлебом и жирным молоком, мощенными камнем дорогами и прохладными каменными домами, где на полках стоит серебряная посуда, а в котлах всегда кипит мясо… Она превратит нас в ремесленников, воинов и писцов, но навсегда лишит свободы идти туда, куда зовет нас Крепкий, у которого, впрочем, тоже не будет больше выбора, потому что его место займет Книга, на первой странице которой будет написано проклятие любому, кто захочет изменить в ней хотя бы одну букву.
Сепфора: Боже мой!.. Моше!.. Разве так уж плохо жить в каменных домах, милый?
Моше: Нет ничего плохого в каменных домах, женщина. Плохими их делаем мы сами, забывая того, кто вывел нас из Мицраима, ради этих самых домов, сытных обедов или прочной мебели… Все те, кто сегодня служит Святому, а завтра станет служить Баалу, потому что он пообещает им больше супа и говяжьей печенки…
Сепфора: Но ты ведь не хочешь сказать, милый, что Крепкий ошибся, когда пообещал нам землю текущую молоком и медом?…Разве Он может ошибаться?
Моше: Конечно, нет… Но что если мы неправильно поняли его?.. Что если Он говорил нам одно, а мы услышали совершенно другое?.. Ведь Он не человек, чтобы ему думать так, как думают люди. Ему не надо заботиться ни о пище, ни о том, где взять теплое одеяло, чтобы накрываться в холод… Что если язык, на котором Он говорит с нами, на самом деле требует долгого и терпеливого изучения?
Сепфора: Но ты же сам разговаривал с Ним, Моше… Разве ты плохо понимал его?
Моше: Иногда, мне казалось, что я понимаю все, что Он говорит. Но иногда я начинаю думать, что я не понимаю ни одного сказанного им слова… И тогда мне становится страшно…