Сепфора: Да, Халев.
Халев: И вот, что еще, Сепфора. Ему – ни слова. И даже не полслова. Заклинаю тебя небесами, которые не дают нам ошибиться. Ты слышишь?
Сепфора: Да.
Халев: Ты ведь знаешь, как он не любит, когда что-то делается за его спиной, пусть даже это делается во благо всем. Но сегодня нам следует пренебречь этим, если мы не хотим, чтобы случилось непоправимое…
Сепфора: Ты меня пугаешь, Халев.
Халев: Не бойся. Все будет хорошо, если ты нам поможешь. Смотри, слушай, примечай. А главное, не упусти, когда он отправится в пустыню. (Протягивает Сепфоре серьгу). А кстати, вот, возьми.
Сепфора: Что это?
Халев: Серьга. Как раз к твоим новым бусам.
Сепфора: Ой, Халев!
Халев: Давно собирался тебе отдать, да все не было случая… Конечно, я не Крепкий, чтобы сорит вокруг украшениями, но кое-что могу и я.
Сепфора: Какая прелесть… Откуда у тебя?
Халев: Уже не помню… Только – уговор. Не говори ему, что это от меня… Скажи – от Аарона. Так будет лучше.
Сепфора: Хорошо, Халев. Я так и скажу.
Халев: И помни про пустыню.
Сепфора: Я не забуду, не волнуйся.
Свет медленно гаснет.
Халев (издали): Помни…
Тьма заливает сцену.
3.
Когда она рассеивается, мы видим. Моше и Фарру, сидящих друг против друга, так, как они сидели в последний раз. Долгая пауза.
Моше: Ты слышала?.. Слышала?
Фарра: Да, господин.
Моше: Наверное, я схожу с ума, если мои уши в состоянии слышать то, что они только что слышали… А теперь скажи мне, как все это понимать?
Фарра: О чем ты хочешь услышать, господин?
Моше: Только о том, что ты сейчас видела. Вот здесь. На этом самом месте… Или, может, ты скажешь, что все это мне приснилось?..
Фарра: Нет, господин.
Моше: Тогда говори.
Фарра: Но я не знаю, что сказать тебе.
Моше: Не знаешь, что сказать?.. Ну, тогда скажи, что все женщины – шлюхи. Что они всегда ищут только то, что им выгодно и удобно. Что им всегда мало того, что у них есть, и поэтому они всегда готовы продаться за какое-нибудь дешевое колечко или пеструю тряпку… Одним словом, скажи правду… Или до тебя еще не дошло, что она собирается предать меня?
Фарра: Нет, господин.
Моше: Тогда где же твоя хваленая проницательность, женщина?
Фарра: Но все что я слышала, господин, это то, что она поделилась своим беспокойством о тебе, не придавая всему остальному никакого серьезного значения…
Моше: Не придавая значения?.. По-твоему, она просто дура, которая не понимает, что от нее хотят?..
Фарра: Я этого не говорила, господин.
Моше: Да, любая гулящая девка, и та всегда знает, что от нее хотят, а ты собираешься убедить меня в том, что моя жена глупее овцы?.. Может, у тебя найдутся какие-нибудь объяснения получше?
Фарра: Я видела то же, что и ты, господин.
Моше: Как она была готова предать меня за пару серебряных сережек, верно?
Фарра: Нет, господин.
Моше: За бирюзовые бусы?…
Фарра: Нет, господин.
Моше: За костяной гребень и пару зеркал!.. Да, говори же!
Фарра: Нет, господин, совсем нет!.. (Негромко). Мне показалось, что она любит тебя.
Моше: Не смей больше произносить при мне это слово, женщина!.. Легко любить того, кому подчиняется весь Израиль и кого Небеса выбрали своим посредником. А теперь представь себе, что я – только один из этой толпы и скажи мне, что тогда останется от ее хваленой любви?
Фарра молчит.
Вот видишь. Ты молчишь.
Фарра: Я молчу, потому что ты не прав, господин.
Моше: Неужели?
Фарра: Я только хотела сказать, что ей тоже нелегко, господин… Трудно любить того, кто прячется за своей славой и чьи черты не разглядеть из-за окружающего его сияния… Думаешь, это так легко, господин?
Моше: Мне нет никакого дела до того, кто прячется за своею славой, женщина… Или ты решила, что у меня нет других забот, как только гоняться за известностью и воздвигать в свою честь каменные насыпи, чтобы люди помнили мое имя?.. Плохо же ты меня тогда знаешь, колдунья!