— Тенкью?
— Тенкью!
Я повторяю эти слова, как слышал. Откуда мне знать английский так, как знают его мальчишки? Куда важнее был для меня сам паренек, попросивший разрешения пальнуть из пистолета. Просьба его осталась без ответа. И он, смирившись, отступил.
Заложив руки за спину, он прислонился спиной к стене дома и не отрываясь смотрел на счастливчиков, которые возбужденно палили из пистолетов. Они решили играть в ковбоев. Разбились на две группы, окружив каждая своего предводителя.
Я не отводил взгляда от босоногого паренька. Глаза у него горели: ему так хотелось присоединиться к ним! Поборов наконец нерешительность, он подбежал:
— Алтан, возьмите и меня!
Но ни Алтан, ни другие даже не взглянули на него и, разбившись на две группы, разбежались в разные стороны. Через пять минут между ними разгорится сражение. Во главе с Буффало Биллом или Деви Крокетом они бросятся друг на друга, как настоящие американские ковбои, хотя никогда не были в Америке и знали ее только по книгам.
Босоногий паренек, опустив голову, вернулся на прежнее место. Заложив руки за спину, прислонился к стене. Вид у него был грустный. Кто знает, о чем он думал в эту минуту: о новом костюмчике или о пробковом пистолете?
Я подошел к нему. Мальчишка посмотрел на меня блестящими черными глазами.
Я спросил:
— Почему они не приняли тебя играть?
Он пожал плечами:
— У меня нет пистолета.
— Как же так?
— Денег нет, чтобы купить.
— А почему нет денег?
— Отец не дал. Он безработный.
— А что до того, как остался без работы?
— Работал на ткацкой фабрике.
— А ты хотел бы быть хорошо одетым, как они, иметь пистолет?
Паренек вздохнул и отвернулся. По улице ехали автобусы, маршрутные такси, переполненные детворой пролетки. Я купил у торговца сладостями новенький пистолет и коробку патронов. Мальчишка не смотрел на меня, но, мне казалось, он сгорает от нетерпения поскорее заполучить пистолет.
Я протянул ему покупки:
— Возьми. Я купил это тебе!
Мальчишка резко повернулся и, бросив на меня взгляд, полный достоинства, зашагал прочь! Я остался на тротуаре один с пистолетом и патронами в руках.
Карманный театр
Перевод В. Лебедевой
Они сели за столик в глубине кафе с зеркальными стенами, расположенного на одной из улочек позади Бейоглу. Здесь обычно собирались поиграть в нарды, домино или в карты киномеханики, киностатисты и всякого рода искатели приключений из провинции.
Их было трое. Каждого из них я немного знал.
Они говорили о карманном театре. Карманный театр, вроде тех, что так часто можно встретить в Париже и которые время от времени появляются и у нас, дело перспективное. В нем можно ставить произведения современных западных писателей, уже считающихся классиками, а также наиболее достойные пьесы наших авторов. Карманные театры не только привьют публике любовь к театру высшего класса, но и, возможно, совершат революцию в искусстве. Человек в очках, с широким лбом и крупными ушами говорил без умолку. Я не был близок с этим человеком, но мы уже не раз беседовали. Я знал, что он младший сын довольно состоятельных родителей. Долгие годы он провел в пансионах на Бейоглу. Отец и старший брат давно забыли о его существовании, так же как он забыл о них. И только мать тайком от старшего сына и мужа каждый месяц посылает ему деньги. Немного, несколько сот лир. Почти половину их он отдает квартирной хозяйке. А остальные? Думаете, они уходят на еду? Ну нет! На остальные деньги он покупает книги, литературу о театре. Скажем, серию в синем переплете — к серии в зеленом переплете, уже стоящей у него на полке.
Молча выслушав театрала-очкарика, сухопарый белолицый актер спросил:
— Чтобы основать такой театр, нужны деньги, а где мы их возьмем?
Театрал ничуть не смутился:
— Будто все дело в деньгах…
Актер удивился:
— А в чем же?
— Самое главное — договориться в принципе.
— В принципе? Вообрази, что мы договорились!
— Оставь эти восточные штучки. Принципиальное согласие важнее денег.
Актер вспылил:
— Хорошо, друг, допустим, мы в принципе договорились!
— А если договорились, подпиши вот этот договор!
Он вынул из кармана сложенный вчетверо лист белой бумаги и расправил его на столе.
Пробежав глазами текст, актер сказал:
— Хоть я по-прежнему против условных декораций, давай ручку!
Взяв ручку у театрала, он подписал договор.
— Ну а теперь поговорим о деньгах.