— Скажите, пожалуйста, а ваш паром принимает на борт грузовые автомашины? — спросил глухой.
— Зависит от размеров грузовика.
— Ну, я не говорю об огромных грузовиках с прицепами, — глухой весело поблескивал глазами.
— А какие вы имеете в виду?
— Ну такие, какие обычно развозят мороженое.
— Холодильники для транспортировки мороженого? Как у фирмы “Хорошее Настроение”? Примерно такие, да?
— Да. Правда, они другой формы, но размеры примерно такие же. Вот что я имею в виду.
— Такие возим.
— Простите, как вы сказали? Я, видите — ли, немножко глуховат.
— Я сказал, что такие грузовики мы грузим на борт. Такие, как для перевозки мороженого.
— А билет я должен приобрести заранее, или его можно будет купить прямо на пароме?
— Можно и на пароме.
— А не будете ли вы так любезны свериться с этим расписанием? — сказал глухой, протягивая его в окошечко.
Кассир и на этот раз не поднял на него глаз. Он просто перевел взгляд на расписание, так и не глянув на глухого.
— А что с этим расписанием?
— Там указано, что оно действительно до тринадцатого апреля. А это следующий понедельник.
— Совершенно верно. А что тут такого? У нас здесь есть еще запас старых расписаний, если вам угодно.
— Нет, спасибо, просто я хотел уточнить, будет ли оно продлено еще на какой-то срок.
— В этом вы можете быть уверены. Мы не будем вводить нового расписания до начала июня. Правда, и новое будет точно таким же. Просто, видите ли, людям бывает приятно видеть новые даты на расписаниях.
— Значит, оно будет действовать еще весь апрель и май, я вас правильно понял?
— И июнь тоже, — сказал билетный кассир. — И июль тоже. Да и август, если вас это интересует. Расписание это сохранится вплоть до перехода на зимнее время, то есть до сентября.
— Понятно, большое вам спасибо. И значит, я могут купить билет уже после того, как грузовик будет погружен на паром, я вас правильно понял?
— Да, совершенно верно.
— Скажите, а к переправе мне лучше приехать заранее, или вы обычно загружаете всех желающих?
— Паром рассчитан на двадцать пять машин. Но редко когда их набирается больше дюжины. Места всегда всем хватает. Обычно не так уж много желающих перебраться на тот берег, в Маджесту. Там, конечно, намного тише и спокойней, но все же это не городская жизнь, хотя кому что нравится.
— Ну что ж, премного вам благодарен, — сказал глухой. — В котором часу отходит следующий паром?
Кассир продолжал свои подсчеты. По-прежнему не поднимая головы, он ответил:
— В одиннадцать часов.
— Благодарю вас, — сказал глухой. Он отошел от окошечка кассы, вежливо поклонился полицейскому в форме, стоявшему подле газетного киоска и быстрыми шагами двинулся в направлении Рейфа, продолжавшего сидеть в одиночестве на скамье. Глухой с независимым видом уселся рядом. — Я сейчас отправляюсь отсюда в Маджесту, — сказал он. — А вам предстоит еще сделать несколько телефонных звонков, помните?
— Да, конечно, — сказал, кивая, Рейф. Вид полицейского в форме заставил его съежиться. Он вообще не любил полицейских. Из-за них он провел целых пять лет в тюрьме.
— Я сейчас еще раз проверил расписание, — сказал глухой. — После того, как дело будет сделано, нам надо попасть на паром, который отходит вечером, без четверти шесть. Следующий после него только в шесть ноль пять. Так что в запасе у нас останется двадцать минут на тот случай, если что-то пойдет не так.
— А вы считаете, что-нибудь может пойти не так? — спросил Рейф. Это был высокий сухощавый человек с мягкими манерами, в очках с золотой оправой и светлыми, аккуратно зачесанными волосами.
— Нет, — уверенно ответил глухой. — Нас ничто не может подвести.
— А откуда такая уверенность?
— Я чувствую себя уверенно, потому что я предусмотрел все. А кроме того, я совершенно точно знаю, с кем нам придется иметь дело.
— С кем же?
— С давно и безнадежно отставшей от жизни полицией, — сказал глухой.
— Они выглядели вполне современными, когда отправляли меня за решетку, — мрачно объявил Рейф.
— А вы попробуйте повнимательнее приглядеться, — сказал глухой. — В городе приблизительно тридцать тысяч полицейских. Я сюда включаю буквально всех: инспекторов, их помощников, детективов, патрульных, сотрудников ветеринарной службы, женщин — всех. И общее их число, заметьте, составляет тридцать тысяч.