Что касается пожарной команды, то у нее тоже хватало проблем. Первая бригада, самая надежная, оперативная и опытная во всем районе, работала у пожарного крана на углу Чеймент-Авеню и Четвертой Южной улицы, пытаясь справиться с огнем, охватившим открытый рынок. Всего за несколько минут огонь перебросился с легких строений рынка на складские помещения, расположенные вдоль берега реки. После короткой консультации было решено обратиться к заместителю начальника городской пожарной охраны Джорджу Доргалио, а тот срочно передал команду всем подразделениям быть наготове к новым приказам и действовать незамедлительно. Только что ему сообщили о пожаре в кинотеатре, что примерно в двадцати кварталах от рынка. Машины были немедленно направлены туда, но в это время запросили о помощи пожарники на стадионе. И тут Доргалио вдруг понял, что он уже не владеет ситуацией и что в городе неминуемо разразится самая настоящая катастрофа, даже если он и задействует все свои резервы.
Пятнадцать аварийных полицейских машин и десять машин для перевозки личного состава, все снабженные рацией, уже тушили пожары. Вся эта неразбериха заставила мобилизовать регулировщиков уличного движения из девяти соседних участков и перебросить дополнительные силы в район бедствия.
В северной части района, где размещались и новое здание “Коммерческого банка”, и торговый центр, и пристань парома, курсирующего между Айсолой и Маджестой, казалось, не было ни единого полицейского.
Мейер Мейер вместе с Бертом Клингом совершали объезд участка в полицейской машине без служебных опознавательных знаков, готовые в любой момент направиться по всем адресам, откуда поступили жалобы на звонки с угрозами. Список людей, подвергавшихся шантажу и угрозам по телефону, был у них всегда при себе, но тут они получили команду по радио немедленно следовать в направлении станции метро на Грейди-Роуд, откуда позвонили и сообщили о подложенной бомбе.
К половине пятого на помощь подоспели уже несколько подразделений гражданской обороны, а комиссар полиции связался тем временем с мэром, чтобы в срочном порядке решить вопросы о привлечении частей национальной гвардии. Без них в любом случае было не обойтись, ибо то, что начиналось как простое ограбление банка, стремительно разрослось в беспорядки, угрожающие безопасности всего города; оборачивалось катастрофой, равной по масштабам знаменитому пожару в Чикаго или землетрясению в Сан-Франциско, и все это грозило нанести миллиардный ущерб государству и запросто могло сравнять с землей один из самых крупных портовых городов страны. Однако шестерни бюрократической машины поворачивались с присущей им медлительностью. Выяснилось, что части национальной гвардии будут задействованы только в семнадцать сорок, то есть к тому моменту, когда хранилище “Коммерческого банка” уже опустеет, а возникшая в результате всей этой операции паника превзойдет самые смелые ожидание глухого, потому что к этому времени склады у берегов реки будут сплошным морем огня, а люди, пытающиеся противостоять пожару, поймут наконец, что они оказались в самом центре хаоса.
Но сейчас часы показывали лишь половину пятого, и глухой заканчивал свой двадцать второй звонок. Удовлетворенно улыбаясь, он прислушивался к вою сирен и неторопливо набирал двадцать третий номер по своему списку.
Мистер Уэсли Гэннли, председатель правления Коммерческого банка, шагал по мраморным плиткам пола только что отстроенного здания, чрезвычайно довольный тем, как рьяно взялись за дело его подчиненные. Им явно нравилось на новом месте. Здание и в самом деле было великолепно! За перегородками из матового стекла, отделявшими рабочие места от зала, работали компьютеры. Негромкая музыка доносилась из искусно скрытых динамиков в стенах. Он еще раз улыбнулся своим мыслям, вспомнив огромное настенное панно на фасаде здания. Омытое только что прошедшим дождем, оно сияло яркими красками, олицетворяя мощь и богатство Америки, с явным намеком на то, что источником этого могущества является именно банковская деятельность. Сверкающая блеском стали и стекла дверь в хранилище была сейчас распахнута, и Гэннли видел ряды сейфов индивидуального хранения, а чуть дальше — массивную стальную дверь, ведущую в главное хранилище. Вид всего этого великолепия наполнял его сознание чувством надежности и неуязвимости. Да, жизнь все-таки — отличная штука!