Читайте эту строчку как полагается, читайте справа налево — она при этом не изменит ни своего звучания, ни смысла. Это забавная вещь, которую недурно продемонстрировать в компании, но что будет, если в качестве примера вы возьмете утверждение: “Преступление может существовать только в симбиозе с обществом”, а потом попробуете перевернуть его? Тогда получится: “Общество может существовать только в симбиозе с преступлением”. Неужто и здесь перевертыш?
Карелла лежал, погруженный в непроницаемый мрак своего сознания. Не подозревая, что противником его является человек, изощренный и в математике, и в логике, он сам вдруг начал мыслить логическими категориями.
Карелла точно знал, что от него требуется сейчас что-то еще. Но он никак не мог понять, что именно, и это тоже мучило его, лишало его покоя.
В своем озарении он прекрасно понял, что останется в живых. Знал он также, что рядом с ним в комнате есть кто-то, кому он обязательно должен рассказать о “Коммерческом банке” и, главное, о чертеже строительной компании Урбринджера, светокопию которого он видел в квартире на Франклин-стрит.
Поэтому он с огромным усилием проговорил: “Ком-ма-ба” и тут же понял, что неправильно произнес это слово. Он никак не мог понять, почему ему так трудно выговорить его.
Он попытался произнести другое слово, но у него получилось что-то вроде “У-ур… брик…”, и он предпринял новую попытку. “Убба… уб-ба… Урбрид… Урбринджер” — выговорил он наконец и откинулся на подушку, тут же окончательно потеряв сознание.
Но рядом с ним в комнате была только Тедди Карелла, его жена. Глухонемая от рождения, она, глядя на губы своего мужа, старательно составила это слово: “Урбринджер”. Однако оно не значилось в словаре Тедди, и поэтому она решила, что это просто бессмысленное бормотание, горячечный бред.
Она нежно взяла его руку, подержала какое-то время в своей, а потом поцеловала ее и бережно опустила на подушку, рядом со щекой раненого.
И тут внезапно во всей больнице погас свет.
Бомбы, подложенные Папашей на территории Восточной электростанции, начали срабатывать.
Рейф, словно опытный хирург, тщательно оглядел уже проделанную работу, прежде чем приступить к самой серьезной части операции. Он не поленился еще раз проверить при помощи тестера провода в распределительной коробке, выясняя, какие из них под напряжением, а какие отключены, удовлетворенно кивая каждый раз, когда получал подтверждение своим расчетам.
— Все в порядке, — сказал он, будто бы обращаясь к глухому, но в действительности просто рассуждая вслух. — По этим, как и следовало ожидать, идет ток, все верно. Осталось соединить их напрямую, а все остальное — просто отрезать, и тогда путь для нас будет открыт.
— Вот и отлично. Значит, приступайте, — нетерпеливо отозвался глухой.
И Рейф занялся своим делом. Он быстро и умело соединил провода, а после, не глядя, вытянул руку в сторону глухого.
— Кусачки, — скомандовал он.
Глухой подал ему инструмент.
— А что вы собираетесь делать? — спросил он.
— Перекушу провода, ведущие дальше.
— А вы уверены, что вы все сделали правильно?
— Я думаю, что да.
— Я не спрашиваю, что вы думаете! — резко проговорил глухой. — Вы ответьте мне: да или нет? Затарахтит эта чертова система, когда вы перекусите провода?
— Нет, не думаю.
— Да или нет?
— Нет, — сказал Рейф. — Сигнал тревоги не сработает.
— Ну, смотрите, — сказал глухой. — Тогда режьте.
Рейф тяжело отдышался и поднес кусачки к путанице проводов. Быстрыми, четко рассчитанными движениями он сжал рукоятки кусачек и перерезал провода.
Ответом на это была ничем не прерываемая мертвая тишина. Охранная система не сработала.
В снятом временно доме в Маджесте Чак нервно вышагивал взад-вперед по комнате, в то время как Папаша сидел, не сводя глаз с будильника, стоявшего на столе.
— Который час? — спросил Чак.
— Ровно полшестого.
— Они должны уже выбраться из банка и находиться в пути.
— Если только не произошло ничего плохого, — сказал Папаша.
— М-да, — рассеянно протянул Чак и снова принялся расхаживать по комнате. — Послушай, включи-ка радио, ладно?
Папаша включил приемник.
“…вырвался из-под контроля на территорию складов, занимающих примерно половину квадратной мили вдоль берега реки, — проговорил диктор. — Вся пожарная техника, какую только удалось собрать со всего города, брошена в район бедствия. Пожарные героически пытаются предотвратить дальнейшее распространение огня. Идущий сейчас дождь отнюдь не облегчает задачу. Скользкие улицы только затрудняют работу людей и техники. Пожарные и полицейские вынуждены работать, пользуясь автономным освещением от машин, так как взрывы на Восточной электростанции оставили без света две трети улиц этого района; света нет также ни в домах, ни в учреждениях. К счастью, электроэнергия еще есть на вокзале “Юнион”, где после взрыва бомбы, подложенной под двенадцатый путь, сошел с рельсов поезд из Чикаго. Трагедию усугубило то, что одновременно с этим другая бомба взорвалась в зале ожидания. С огнем, который вспыхнул в багажном складе, удалось справиться, хотя обгорелые обломки его все еще дымятся”.