Единственное, что он мог в них понять, так это их неприязнь к вездесущим репортерам. Ходили слухи, что ни один репортер еще ни разу не попадал на их игрища. А если и попадал, то не выжил, чтобы рассказать об этом. Северная Америка была в те времена не самым уютным местечком. Саблезубые кошки, голодные волки — список можете продолжить сами. Одним словом, желание Скитера пройти через Анахронизм приблизительно равнялось его же желанию подняться к Майку Бенсону и самому протянуть ему руки, чтобы тот застегнул на них наручники.
Восхищенным взглядом провожал Скитер торговцев «средневековым» товаром, на все лады расхваливающих свое барахло, и туристов, торопливо достающих кошельки при виде «чудодейственного зелья», магических кристаллов на цепочке или непобедимых талисманов, которые надлежит настроить на индивидуальную ауру покупателя, продержав у него под подушкой семь полных лун; эликсиров богатства, любви, гармонии, храбрости и красоты, изумительной красоты разноцветных каллиграфических опусов по еще более изумительным ценам, а также ювелирных безделушек, идущих втридорога, как «изготовленные вручную по технологии наших средневековых предков».
На искушенный взгляд Скитера, все эти торговцы — такие же мастера благородного искусства надувательства, как и он сам. Они даже приберегали товар получше (уж он-то знал; он даже спер как-то пару таких штуковин и держал их у себя дома — так, для забавы) для самого турнира, подсовывая наивным туристам совершеннейший хлам ради сокращения расходов. Мастера, одним словом. Они занимались тем же искусством, что и Скитер, только с другой стороны.
Правда, Йанира Кассондра — от одного, максимум двух слов которой у Скитера волосы обыкновенно вставали дыбом — обзывала их бездельниками и шарлатанами, ибо они сами плохо представляли, что предлагают бедным покупателям.
— Помяни мое слово, они еще угробят кого-нибудь рано или поздно. Дай только время. Администрация вокзала не предпринимает пока никаких мер — пока! — но вот когда людей начнут косить необъяснимые болезни, всей этой торговле придет конец. — Она скорбно вздохнула, закатив бездонные черные глаза. — И тогда эти дураки прикроют и мой киоск, ибо я не думаю, чтобы Булл Морган видел между нами какую-нибудь разницу.
Помнится, Скитер хотел еще возразить ей, но не стал: не только потому, что почти верил в то, что она действительно может читать будущее, и боялся этого, но и потому, что знал совершенно точно — Булл Морган действительно не видит между ними никакой разницы. Собственно, Моргану на это было наплевать, пока этим чертовым туристам ничего не грозило.
Пробираясь между длинными очередями туристов в Новом Эдо, терпеливо ожидавших открытия нового синтоистского храма, Скитер все размышлял о канцелярских крысах, неизбежно верховодящих всем на свете, и нельзя сказать, чтобы эти его мысли были особенно светлыми. Он миновал всемирно известный отель Кита Карсона, его потрясающие парки с глубокими ручьями, полными разноцветных рыб. Рыбы, впрочем, предпочитали держаться в тени, дабы не попасть на ленч какому-нибудь Ichthyornis или Sordes fricheus, спикировавшему на них из-под потолка.
Скитер улыбнулся, вспоминая ту минуту, когда Сью Фритчи определила, кем на самом деле являются эти милые «птерозаврики» размером с ворону.
— Боже мой! Это же новый вид Sordes! Но ведь им не полагалось обитать одновременно со sternbergi… Бог мой, но это же… это же переворот в науке! Теплокровные, покрытые шерстью Sordes — и питаются рыбой, а не насекомыми, но все равно Sordes, точно они! — и дожили до самого конца мелового периода… А мы-то, идиоты, считали, что они вымерли еще в юрском! Что за статья получится! — Она залилась радостным смехом; глаза ее сияли — Любой палеонтологический журнал костьми ляжет, чтобы заполучить ее!
В представлении Сью Фритчи рай выглядел именно так
Впрочем, Скитер до сих пор не знал, что думает Сью насчет пары зубастых птиц, слегка напоминающих орлов, залетевших сюда около месяца назад через нестабильные Врата. Ладно, кто бы это ни был, они наверняка прославят Сью Фритчи. Скитер, во всяком случае, желал ей удачи.
Наконец он добрался до Римского города с его пышно украшенными для Сатурналий столбами и аккуратно остриженными вечнозелеными деревьями, а также актерами, разыгрывавшими единственный день в году, когда римские рабы могли приказывать своим господам; эти приказы полагалось исполнять беспрекословно, и по большей части они были таковы, что зрители рыдали от хохота. Тут Скитер сбавил шаг и принялся насвистывать что-то себе под нос, не забывая, однако, подмигивать хорошеньким девицам; те иногда краснели, но ни одна не удержалась, чтобы не оглянуться ему вслед.
Скитер нырнул под колышущуюся поверхность моря бумажных зонтиков — их носили как туристы, так и местные, потому что вышеупомянутые доисторические птицы и птерозавры то и дело гадили на голову, — и в конце концов оказался перед входом в гриль-бар «Нижнее Время», где Маркус работал официантом.
Бар «Нижнее Время», угнездившийся в Римском городе, служил любимым прибежищем местных обитателей. И вдобавок именно здесь было лучшее место для коллекционирования слухов.
А в той области человеческой деятельности, которую избрал Скитер, слухи, как правило, означали прибыль.
Поэтому он просто поднырнул под балку, полускрывавшую вход в бар (еще одна причина, по которой обитатели Восемьдесят Шестого нежно любили это заведение: оно не стремилось обозначить себя вывеской), и перешагнул порог в предвкушении последнего фрагмента мозаики — ведь только в этом случае его замысел начнет наконец претворяться в жизнь.
Но первый, кого он увидел внутри, был не кто иной, как Кеннет («Кит») Карсон, бывший разведчик времени. Ой-ей-ей!.. Скитер поперхнулся и попытался изобразить милую улыбку — ту, что он избрал в качестве лучшего оборонительного оружия много-много лет назад. Он избегал общества Кита уже много недель, с тех пор как попробовал затащить к себе в постель, навешав ей лапшу на уши (мол, он тоже бывалый разведчик), ту потрясающую рыжую нищую малютку Марго — только чтобы, к ужасу своему, обнаружить, что она приходится Киту внучкой. Единственной, несовершеннолетней внучкой.
Что тогда Кит наобещал сделать с ним…
— Привет, Скитер! Как твои причиндалы? — Кит, высокий, гибкий и мускулистый, как медведь, ухмыльнулся и отпил из запотевшего стакана.
— Э… хорошо, Кит. В порядке… Как… э… Марго? — едва выпалив это, он пожалел, что прежде не откусил собственный язык и не проглотил его. Вот козел!
— О, в полном порядке. Собиралась скоро заглянуть в гости. На школьные каникулы.
Как и положено очень мелкому хищнику в очень большом пруду, Скитер мгновенно узнавал улыбку хищника крупнее, чем он сам. Поэтому он мгновенно сделал себе зарубку на память — держаться подальше от любых мест, где могла бы оказаться Марго.
— Славно, право же, славно, Кит. Я… это… того… к Маркусу на минутку. Кит хохотнул:
— Кажется, он там, в глубине.
Скитер поспешно проскользнул мимо стола Кита в заднюю комнату с бильярдными столами. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поднять руку и не вытереть пот со лба. Кит Карсон наводил на него ужас. И не только потому, что разведчику-пенсионеру довелось пережить даже больше, чем Скитеру. Просто Скитер Джексон испытывал здоровый благоговейный ужас перед всеми родственниками мужского пола любой из девиц, которых он когда-либо пытался затащить в постель. Большинство их имело очень туманное представление о роде его занятий.