После долгого ожидания события пошли одно за другим.
Мир, похожий на Землю, вполне мог скрываться позади источника света и при этом находиться в пространстве, которое изучали люди Хорвата. Свет маскировал все, что находилось за ним, но это не привело в замешательство связистов. Выискивание сигналов было их работой.
Команды Каргилла и Хорвата работали вместе, отвечая пульсациями. Один, два, три, четыре — мигал свет, и Каргилл, используя передние батареи, отвечал — пять, шесть, семь. Спустя двенадцать минут свет просигналил: три один восемь четыре одиннадцать, потом повторил еще раз, и корабельный компьютер дал ответ: р в двенадцатой степени. Используя компьютер, Каргилл нашел «е» (основание натурального логарифма) в той же степени и ответил им.
Однако это была только внешняя сторона. Настоящее послание звучало так: МЫ ХОТИМ ГОВОРИТЬ С ВАМИ, а ответ «Макартура» был: ОТЛИЧНО. Оставалось только ждать уточнений.
Тем временем был готов уже второй вывод.
— Это свет ядерного синтеза, — сказал навигатор Реннер, наклонившись ближе к своему экрану. Его пальцы наигрывали на контрольном пульте странную беззвучную музыку. — Это не Поле Лэнгстона. Ну конечно… они окружают оболочкой водород, инициируют его и отбрасывают назад. Обычная плазменная бутылка. Это не так горячо, как наши двигатели, имеющие меньшую эффективность. Если я все понял правильно, выхлоп направлен от нас.
— Вы думаете, корабль направляется на встречу с нами?
— Да, сэр. Он невелик. Дайте мне несколько минут, и я назову вам его ускорение. Пока же его можно принять за одно g… — пальцы Реннера пробежались по кнопкам еще раз, — …а массу оценить примерно в тридцать тонн. Потом можно будет уточнить цифры.
— Слишком большой, чтобы быть ракетой, — задумчиво сказал Блейн. — Может быть, встретим его на полпути, мистер Реннер?
Реннер нахмурился.
— Это вопрос. Он нацелен туда, где мы находимся сейчас. Мы не знаем, сколько у него топлива и насколько сообразителен его пилот.
— И все-таки спросим. Дайте мне адмирала Кутузова.
Адмирал был на своем мостике. Экран показывал бурную деятельность за его спиной.
— Я видел это, капитан, — сказал Кутузов. — Что вы собираетесь делать?
— Я хочу встретить этот корабль. Но в случае, если он не изменит свой курс, а мы не сможем перехватить его, он придет сюда. «Ленин» мог бы подождать его.
— Для чего, капитан? У меня четкие инструкции. «Ленин» не должен иметь никаких дел с чужаками.
— Но вы можете послать шлюпку, сэр. Гичку с вашим человеком, которую мы перехватим. Сэр.
— Сколько, по-вашему, у меня шлюпок, Блейн? Я повторю вам инструкции. «Ленин» здесь, чтобы охранять тайну Движителя Олдерсона и Поля Лэнгстона. Выполняя задачу, мы не только не должны связываться с чужаками, но не можем переговариваться и с вами, если разговор могут перехватить.
— Да, сэр. — Блейн смотрел на плотного мужчину на своем экране. Неужели у него совершенно нет любопытства? Неужели можно быть настолько машиной? — Мы идем к чужому кораблю, сэр. Доктор Хорват хочет этого во что бы то ни стало.
— Очень хорошо, капитан. Выполняйте.
— Да, сэр. — Род с облегчением выключил экран, затем повернулся к Реннеру: — Нам разрешили первый контакт с чужаками, мистер Реннер.
— А я думал, что ради этого мы сюда и прилетели, — сказал Реннер и тревожно взглянул на экран, чтобы убедиться, что адмирал исчез.
Гораций Бери только что покинул свою каюту — теоретически он не должен был никуда выходить, — когда на трапе появился Бакман.
Бери тут же изменил свои намерения.
— Доктор Бакман! Могу я предложить вам кофе?
Выпуклые глаза повернулись к нему, моргнули, сфокусировались:
— Что? О да, спасибо вам, Бери. Это должно разбудить меня. Нужно так много сделать… я могу заглянуть к вам всего на минуту…
Бакман опустился в гостевое кресло Бери, слабый, как скелет на экране дисплея. Глаза его были красны, веки наполовину опущены. Дыхание его было слишком громким, руки безвольно свисали. Бери невольно задумался, что покажет вскрытие, если Бакман умрет в эту минуту: истощение, недоедание или и то и другое?
Бери сделал трудный выбор.
— Набил, кофе. Для мистера Бакмана со сливками, сахаром и бренди.
— Бери, мне очень жаль, но в рабочее время… Впрочем, хорошо. Спасибо, Набил. — Бакман сделал маленький глоток, затем жадно отхлебнул из чашки. — Здорово! Спасибо, Бери, это должно разбудить меня.
— Похоже, вы нуждаетесь в этом. Обычно я никогда не мешаю хороший кофе с чистым спиртом. Доктор Бакман, вы ели?