Стены коридоров имели толщину яичной скорлупы повсюду внутри астероида. Наружные были немного толще. Астероид Улей вряд ли был безопасным местом для жизни.
Однако стены под кратером были многометровой толщины.
Радиация, подумал Стейли. Здесь должна быть остаточная радиация. Иначе они срезали бы и эти стены, как поступили со всеми остальными, освобождая место для себя.
Вероятно, у них здесь произошел демографический взрыв.
А затем что-то убило их всех.
Но сейчас радиации не было вообще. Как давно это могло случиться?
Стейли взглянул на небольшой тяжелый предмет, который Лафферти и Сол тащили по коридору. Вакуумная цементация и движение частиц через границу раздела — это могло сказать ученым «Макартура», как давно был покинут астероид Улей. Впрочем, одно Стейли знал точно — он был очень стар.
19. Второй по популярности канал
Священник Дэвид Харди разглядывал малышей только по интеркому, потому что это не требовало участия в бесконечных спорах о том, чем они являются. Это был вопрос научных интересов доктора Хорвата и его людей, но ставкой священника Харди было нечто большее, чем интеллектуальное любопытство. Его задачей было установить, являются ли мошкиты людьми, тогда как ученых Хорвата интересовало, разумны ли они.
Разумеется, первый вопрос вытекал из второго. Было совершенно невероятно, чтобы Бог создал существ с душами и без разума, но вполне возможно, что он создал разумных существ без души или существ, способ спасения которых был совершенно отличен от такового для человечества. Они могли даже быть кем-то вроде ангелов, хотя трудно было бы представить себе более невероятно выглядевших ангелов. Харди улыбнулся этой мысли и снова принялся изучать малышей. Большая мошкита в это время спала.
Малыши не делали в этот момент ничего заслуживающего интереса, поэтому Харди нужно было следить за ними непрерывно. Конечно, все это записывалось, и, как лингвиста «Макартура», Харди должны были уведомить, если что-то произойдет. Сам он был почти уверен, что малыши не являются ни разумными существами, ни людьми.
Он глубоко вздохнул. «Что есть человек, о Господи, что ты постоянно заботишься о нем? И почему моя задача — узнать, какое место занимают мошкиты в твоих планах?» Что ж, по крайней мере это было честно. «Угадай-ка» была старой, очень старой игрой. Если судить по документам, то он был лучшим специалистом в этой области, и уж наверняка лучшим в Трансугольном секторе.
Харди пятнадцать лет пробыл священником и двенадцать лет прослужил на Флоте, но он только начинал думать об этом как о своей профессии. В возрасте тридцати пяти лет он был полноправным профессором Имперского университета Спарты, экспертом по древним и современным человеческим языкам и понятному лишь немногим искусству, называемому лингвистической археологией. Доктор Дэвид Харди был вполне счастлив, прослеживая происхождение недавно обнаруженных колоний, с которыми веками не было связи. Изучая их языки и их слова для обычных предметов, он мог указать часть космоса, из которой происходили колонисты. Обычно он мог определить точное расположение планеты и даже города.
Ему нравилось все, связанное с университетом, за исключением студентов. Он не был особенно религиозным до тех пор, пока его жена не погибла при посадке космического корабля. После этого — хотя он не был уверен в том, как это произошло, — его пришел навестить епископ. Харди долго разглядывал и изучал свою жизнь — и поступил в семинарию. Его первым заданием после посвящения в сан было гибельное путешествие к студентам. Из этого ничего не вышло, и Харди понял, что не годится в приходские священники. В то время Флот нуждался в священниках, к тому же там всегда можно было заниматься лингвистикой…
Сейчас, в возрасте пятидесяти двух лет, он сидел перед экраном интеркома, глядя на четырехруких монстров, играющих кочаном капусты. На столе, возле его левой руки, лежал латинский кроссворд, и Харди лениво поглядывал в него — domine, поп — sum…
«Конечно, dignis». — Харди усмехнулся сам себе. Именно это он сказал, когда кардинал поручил ему сопровождать экспедицию к Мошке.
— Господи, я недостоин…
— Так же, как все мы, Харди, — сказал кардинал. — Но тогда мы недостойны иметь приходы, а это более самонадеянно, чем отправляться взглянуть на чужаков.
— Да, мой господин. — Он снова взглянул на кроссворд. В данный момент это было более интересно, чем чужаки.
У капитана Рода Блейна было не так много возможностей наблюдать за играющими чужаками, как у священника. Конечно, у него была работа, которую следовало выполнять, но сейчас ею можно было пренебречь. Интерком в его каюте настойчиво зажужжал, и существа исчезли с экрана, сменившись круглым гладким лицом клерка.