Название Дир Сергеевич придумал сам. В свое время, веке в шестнадцатом, жил один англичанин, Ник Келли, моряцкая судьба занесла его на остров Формозу, то есть Тайвань по-теперешнему. Вернувшись оттуда, он долго развлекал своих современников и земляков рассказами о природе, истории, укладе жизни этого отдаленного места. Врал безбожно, но талантливо, ему верили до тех пор, пока на Формозу не попала настоящая, серьезная экспедиция, и не опровергла россказни моряка. А жаль. Выдуманный мир был так красив, оригинален, – моряк выдумал даже тамошний язык, обычаи и фольклор, – что с ним не хотелось расставаться. Дир Сергеевич решил вести журнал в стиле этого англичанина, только своей Формозой решил сделать весь окружающий мир. Ну, в самом деле, не издавать же очередной банальный рекламный бюллетень для этих примитивных туроператоров и их еще более тупых клиентов. Чтобы добраться до Хургады, надо обладать не воображением, а всего лишь несколькими сотнями долларов.
Название придумал младший брат, но персонал набирал все же старший. Поэтому каждый номер был результатом компромисса между взлетами иронической фантазии главного редактора и стабилизирующим действием балласта, то есть остальных работников редакции. Они отказывались публиковать карты с указанием мест расположения выдуманных кладов и курганов («зачем издеваться над больными людьми!»), или помещать адрес в Ла-Валетте, по которому, как утверждалось в статье Дира Сергеевича, можно было по сходной цене приобрести настоящий патент мальтийского рыцаря («зачем мы будем кормить какого-то мошенника»). Не поддержали они и идею Чернобыльских турпоходов, так что снимками двухголовых телят и одноглазых рыб главному редактору пришлось украсить не страницы журнала, а стену своего кабинет. Под этими фотографиями красовались две крупно нарисованные цитаты. «Не избегай наслаждений» – Гедон, и «Дайте мне инсайдерскую информацию, и я переверну мир» – Архимед. Сразу видно, как оригинально мыслил этот человек.
Шла постоянная борьба между гением Мити Мозгалева и совестью коллектива, и каждая журнальная полоса была линией фронта. Главный писал часто, и проверяли его дотошно. Какое же удовольствие он испытывал, когда ему удавалось щелкнуть по носу своих услужливых надсмотрщиков. Про его заметки о том, что Отто Скорценни после войны сотрудничал с Моссадом, о том, что дочь Рокоссовского застрелилась из парабеллума Паулюса, о том, что у Людовика XIV было два заднепроходных отверстия, «они» хотели зарубить, проверяли под компьютерной своей лупой и вынуждены были отступить.
За гибким сопротивлением своей небольшой команды, он, конечно, чувствовал авторитет Аскольда и интеллектуально бился не столько с этими наемными бездарями, сколько с ним. Примирившись с его абсолютным верховенством по виду, приняв от него в подарок и квартиру, и журнал, он не мог отказаться хотя бы от латентных попыток самоутверждения.
В этот день Дир Сергеевич прибыл к месту службы раньше обычного. Встретила его, как и следовало ожидать, секретарша Ника. Удивительное существо, все какое-то острое. Острый нос, острые грудки под блузкой, острые коленки и очень острые носки туфель на угрожающе острых каблуках. Глядя на нее, Дир Сергеевич каждый раз думал, как это у других начальников бывают романы с секретаршами, это же невозможно, весь исколешься.
Заказав себе чаю, только чтобы как-то материально удостоверить факт своего появления, «наследник» расположился в кабинете. Он сегодня волновался. Предстоял очень важный разговор. Совет директоров. Директория, блин, и каждый мнит себя Баррасом. Дир Сергеевич специально решил провести его здесь, а не в офисе «Стройинжиниринга». Здесь он все же привык чувствовать себя начальником. Родное кресло гарантировало своей мощной упругостью какой-то минимум поддержки. Час назад он довольно хладнокровно изложил супруге резоны ситуации, но внутри себя не был так уж уверен, что прав. А вдруг эти ребята разведут его каким-нибудь не очевидным для него образом. Вряд ли ведь он им понравился во время автомобильной прогулки по Украине.
Пить надо, но не с ними.
Вошла Марина Валерьевна. Зам и ответсек в одном мощном квадратном лице. Таких людей вырубают очень грубым топором из одного цельного куска ответственности. Близорукие глаза превращены толстыми линзами очков в две черные угрозы. Говорят, что глаза, это часть мозга непосредственно выведенная наружу. Дира Сергеевича тошнило от того количества мозга, который ему демонстрировала его заместительница.