Прервавшись, Павел сделал большой глоток.
— Скажу честно: более идиотского задания я в жизни не получал. Но платят ТАКИЕ деньги, что можно положить в карман Луну. Или Солнце, или Землю… с этой суммой не проблема. И самое главное, если выполню задание, меня обещали больше никогда не беспокоить. Хочешь посмеяться? Рисунка я пока так и не увидел — жду доступ. Я давно не был в рейхе, а бюрократия с тех пор стала ещё хуже. Гестапо попросту вязнет в бумагах. Скоро придётся заполнять специальный формуляр, если захочешь помыться в душе.
Жан-Пьер выдохнул, отпив из стакана. Мрачно похрустел кукурузой.
— Т-ты сам поним-маешь, этого разг-говора не б-было.
— Об чём речь, — согласился Павел. — Я тебя в глаза не видел и знать не знаю. В эти кресла легко воткнуть микрофон, и тут по факту может быть прослушка… но вряд ли за нами тщательно следят. Прости, но я уверен — руководство гестапо так же, как и я, путается в догадках относительно личности на рисунке. Если уж распоряжение отдал Триумвират…
— Три… триумв-вират посвятили с-совсем недавно, — заметил Жан-Пьер. — А в наш отдел прик-каз на и… и… исследов-вание поступил в поза-апрошлом г-году от Уп-правления имп-перской б-безопасности. Тогд-да были с-самые п-первые случаи. Но м-месяц наз-зад под Новгород-дом т-тайно пров-вели эксперим-мент. 3-знаешь, ч-то там произ-зошло? Т-три человека попали в м-ментальный специзолят-тор… Один п-росто исчез у в-всех на г-глазах, как исп-парился. Я думал — в-вот он, к-кошмар. Но п-поверь мне — эт-то ещё цв-веточ-чки.
Он помолчал и «ахнул» всю перцовку разом — до дна.
— Ох, только это и помогает, — произнёс Жан-Пьер чистым, спокойным голосом без тени заикания. — Сколько раз за последние годы был у логопеда, всё без толку. Но не могу же я, извини меня, на работе четыре раза в день по стакану водки выпивать?
— Почему? — искренне удивился Павел. — Ах, ну да, в тебе же ещё французская кровь…
Оберштурмфюрер пропустил подколку мимо ушей. Они были дружны достаточно, чтобы позволять себе некоторые фамильярности, — со времён жизни в Берлине, когда оба приняли участие в секретном «Проекте МГ». С тех самых пор Карасик и заикается…
Стереодинамики кинозала терзали уши бравурной музыкой.
— По моим предположениям, раздражение вполне могло начаться и раньше — скажем, после окончания Двадцатилетней Войны. — Жан-Пьер захрустел остатками кукурузы. — В столице об этом не знали. А комендатуры на местах… сначала не обращали внимания, потом — пытались не допустить утечек информации. Ты ведь знаешь, как в Руссланде думают: авось как-нибудь само рассосётся. Но масштаб разросся, скрывать стало опасно. Пошли тайные донесения в Управление имперской безопасности, те подключили гестапо. Создана секретная группа профессоров, началось выяснение причин. Меня привлекли на соответствующем уровне доступа. Я попросту охренел…
— Подожди, — шёпотом перебил его Павел. — О каком раздражении ты говоришь?
— А вот это, дорогой мой, я тебе сейчас и изложу. Причём по пунктикам.
…Парочки, обжимавшиеся по креслам в темноте зала, не обращали внимания на двух алкашей, что-то распивающих на самом верху. Руководство Москау пропагандировало здоровый образ жизни, и плакаты «Ариец не пьёт по утрам» (с тем же Шварценеггером) висели в городе на каждом шагу. Правда, дело касалось крепких напитков — пиво, как национальное достояние и символ Революции 1923 года,[13] получило статус «арийского нектара». Курение аналогично было запрещено — патрули из «службы здоровья» СС жёстко проверяли нахт-клубы: за найденную сигарету полагался штраф в тысячу рейхсмарок. Алкоголь в восьмидесятых годах (во время Двадцатилетней Войны) тоже пытались запретить, Триумвират поначалу постановил: за продажу и употребление шнапса расстреливать. Через сутки приказ отменили — видимо, кто-то объяснил, что в этом случае придётся поставить к стенке почти всё население страны.
На экране грохотали и лязгали танковые гусеницы.
В РейхСоюзе обожали снимать фильмы про войну. И драмы о суровых буднях, и комедии вроде «Бравый фельдфебель Фёдор», и киноэпопеи о битвах. Кассовые сборы не считали, во главу угла ставилось патриотическое воспитание. Чтобы получить из казны вагон рейхсмарок, достаточно было написать заявку в Министерство народного просвещения и пропаганды, указать — в планах создать великое кино о Великой Битве. Счёт подобным шедеврам шёл на сотни: их мало кто смотрел. В частности, фильм «Морской лев», об удачном вторжении вермахта в Британию 11 мая 1942 года и пленении Черчилля, был разбит на две части и обошёлся в 50 миллионов иен. В кинотеатры на просмотр пришло лишь пятьсот человек — режиссёр, команда актёров и все их родственники. Любые ляпы в кино оправдывались — это называли «авторской точкой зрения». Если же кто-то из злобных рецензентов «Фёлькишер беобахтер» ругал шедевр, в Сёгунэ запускали слух: скорее всего критикует не истинный ариец, а с «мишлинг»[14] — посему и наезжает на прелесть творца.
13
Имеется в виду «Пивной путч» — попытка переворота, устроенная нацистами в 1923 году в Баварии. По поводу сигарет: Третий рейх считается первой страной, которая стала бороться с курением на государственном уровне.