— Понимаем, товарищ…
— Ничего вы не понимаете, если он до сих пор еще не задержан! Имейте в виду: если вы мне не доставите его живым или мертвым, или и живым, и мертвым, то с понедельника вся группа, все до одного, — нах Карабах! Потретесь животами об скалы! Может, под пулями и снарядами поумнеете! Ясно?
— Ясно, товарищ… А с кем я?..
— С Господом Богом, мудило! Узнавать надо, ясно? Какие еще вопросы?
— Крысы.
— Что крысы?
— Начинают жрать друг друга. Уничтожают кабели государственной связи. Звереют с каждой минутой. Боимся, что можем передержать. Что прикажете?
— Приказываю. Выпускайте!
— Из всех отсеков?
— Из всех без исключения! Пусть разомнутся, порезвятся немного…
— Ги-ги-ги, — дежурный явно затрясся от смеха.
— Шутки в сторону! Старшему группы передайте, что его я лично к крысам в клетку загоню, если через час вы мне того стихоплета не достанете! Ясно?
— Обязательно передам! — с радостной готовностью передал дежурный.
— Информируйте меня о ходе операции ежечасно! Ясно?
— Ясно, товарищ… Какой операции?
— Указанной! Операции по задержанию, тупица!
Ты свирепо бросил трубку. И откуда столько наглости взялось? Посмотрел на свое отражение в гладкой черной поверхности телефонного аппарата. Дурак дураком — клок рыжих, как лисий хвост, волос, огромные неровные залысины, нос в виде красной картошки. Внешность как раз чтобы идти на симпозиум покойников о нашем будущем. Который, кстати, вот за теми дверьми идет.
Двери ты решил распахнуть ногой — так, конечно, элегантней. Но никто в КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛЕ не обратил ни малейшего внимания на этот взбрык. Ты вошел — дурак дураком, никому не нужный в своем длинном плаще. Вся потусторонняя публика в масках была увлечена каким-то докладом, произносившимся с заляпанной кровью и фекалиями, подсвеченной снизу трибуны. Докладывал на редкость лихой инкогнито, который по старой бандитской привычке решил натянуть на голову черный капроновый чулок с единственным разрезом — для рта.
Вообще же в зале господствовала атмосфера полутьмы. Стулья были расставлены амфитеатром и, кажется, ходили вокруг высвеченных трибуны и президиума. Стены зала вращались тоже, правда в противоположную сторону, чтобы у присутствующих часом не помутилось в головах. И на этих движущихся стенах периодически возникали изображения всяких редкостных объектов, как в китайском театре теней. Проплывали разрушенные здания, виселицы, танки, отрывались от земли искусственные спутники, полчища комбайнов напоминали стада доисторических гигантов. Пахло каким-то полуразложением, но и коньяком пахло.
Тем временем рот докладчика, который был всего лишь углублением в черном чулке, забивал в пространство зала гвозди острых зубатых фраз. Этот рот говорил приблизительно следующее:
— Мы должны понять, что стоим на пороге катастрофы. Повторяю: на пороге. Есть ли у нас шансы предотвратить ее? Можно ли еще спасти наше великое наследие? Сколько для этого нужно усилий, огня, крови, металла? Вот тот круг вопросов, который всех нас не на шутку беспокоит. Прошли те медленные времена, когда мы могли позволить себе отступленье, размягченье, амнистии, расслабленье, раздвоенье. Сегодня альтернатив нет. То есть еще есть, но это уже последняя из возможных альтернатив: быть или не быть. Быть Великой Державе или не быть? Быть Великой Державе или быть Великому Хаосу. Иерархии или анархии. Стройности наших идей враги противопоставили свист и улюлюканье. Разваливается фактически все. Трещат по швам святыни и танки. Армия уже не способна выполнять заветы предков: она симулирует. Она брезгует убивать. Это уже не армия — это огромное сборище педерастов и пацифистов, что, конечно, одно и то же. Мы должны понять: у нас нет теперь армии. Нет! Однако вытекает ли из этого неминуемость величайшей катастрофы? Нет!
Ты присел на одно из свободных кресел у прохода и начал вращаться вместе со всем амфитеатром. Как хорошо, что ты уже успел все выблевать! Теперь ты мог сосредоточиться на всем остальном. Зловещие тени ползли вокруг зала. Это были отрубленные головы, языки, шпили помпезных зданий, нацеленные ракеты. Публика в полутьме слушала оратора упрямо и участливо: всякие деды-морозы, пираты, индейцы, опричники, мухоморы, разбойники, алкоголики и другие сказочные персонажи. Но больше всего было всякого зверья с хоботами, рылами, пастями, хвостами и копытами. Временами это напоминало праздничный утренник с переодеваниями в детском саду. Или в школе для умственно отсталых.