Все изменила страшнейшая гроза, случившаяся однажды. Судя по летописным описаниям - буйство природы и впрямь было редкое. Гром гремел почти без пауз, молнии били в землю, как при артналете, и под завывания ветра с небес рушились потоки воды. Сам Витовт, вцепившись в столб своего шатра, чтобы не унесло ураганом, в ужасе кричал в разверзшиеся небеса: «Господи, помилуй!». Эту грозу псковский летописец и благодарит за спасение княжества. Литовцы сочли ее знамением и не только пошли на переговоры, но и согласились на весьма льготные для Пскова мирные условия: Витовт взял с псковичей всего лишь тысячу рублей вместо первоначальных трех, и даже согласился не тащить с собой псковских пленников в Литву, а временно освободить их под честное слово. С условием, правда, что при выплате этой тысячи они сами явятся к нему в Вильно.
И только на этом этапе появляется Москва. Псковские бояре сами обратились к своим давним союзникам, москвичам, попросив великого князя отправить к деду своих бояр, «бить челом за Псков», рассчитывая, видимо, что после ходатайства внука грозный Витовт скосит выкуп за пленников. Московские послы вместе с псковской делегацией повезли к Витовту выкуп и пленников, но оправившийся от шока старец деньги взял, но и пленников оставил у себя. А посол московский, как сетует псковский летописец, «не помог ничего». Пришлось «скобарям» еще раз посылать посадника в Вильно, выкупать пленников деньгами.
Но экспансия Витовта на этом не закончилась. В следующем, 1427 году ее объектами стали Рязанское и Тверское княжество. На сей раз Литва решила действовать дипломатическими методами. Впрочем, надавить на соперника на переговорах Витовт умел не хуже, чем командовать полками. Нажим был столь силен, что рязанский князь Иван Федорович заключил с Витовтом следующий договор: «Я, князь великий Иван Федорович рязанский, добил челом господину господарю моему, великому князю Витовту, отдался ему на службу: служить мне ему верно, без хитрости и быть с ним всегда заодно, а великому князю Витовту оборонять меня от всякого. Если будет от кого притеснение внуку его, великому князю Василию Васильевичу, и если велит мне великий князь Витовт, то по его приказанию я буду пособлять великому князю Василию на всякого и буду жить с ним по старине. Но если начнется ссора между великим князем Витовтом и внуком его, великим князем Василием, или родственниками последнего, то мне помогать на них великому князю Витовту без всякой хитрости».
По дипломатическому протоколу тех времен признать кого-нибудь своим «государем» значило перейти в подданство. Рязань стала частью Великого княжества Литовского.
В том же году был заключен договор и с Тверью. Надо сказать, что по тверскому княжескому дому буйствовавшая в русских землях эпидемия проехалась сильнее, чем по кому бы то ни было. В 1426 году мор забрал великого князя Ивана Михайловича, на престол взошел его сын Александр, но и он вскоре, в том же году, умер. Сел княжить внук, старший сын и наследник Александра, Юрий, но на престоле ему довелось просидеть только четыре недели - мор унес и его.
В Твери началась полная династическая чехарда. В итоге престол занял второй сын, Борис Александрович, причем прав на великое княжение он не имел ни по старому принципу «старший в роду», ни по нарождающемуся новому - «от отца к сыну». Законных претендентов он «схватил» и держал в плену, а чтобы укрепить свое положение, заключил договор с Витовтом. Здесь, правда, о потере суверенитета речь уже не шла (зачем тогда власть брал?), и Витовт именовался, как и положено более сильному союзнику, «господином». Но во всем остальном тверской договор был столь же кабальным, что и рязанский. Тверской князь обязался быть с «моим господином дедом, великим князем Витовтом» заодно, при его стороне, и помогать на всякого без исключения; Витовт с своей стороны обязался оборонять Бориса «от всякого думою и помощию».
Наконец, в этом же году Витовт в своем письме к великому магистру Ордена пишет о том, что приезжала к нему дочь «великая княгиня московская, которая с сыном и великим княжеством своим, с землями и людьми отдалась в мою опеку и оберегание».
Настал черед самого крупного зверя. В следующем, 1428 году Витовт с большими силами вторгается в Новгородское княжество, причем в войске литовском маршируют и новообретенные союзники - тверские полки. Предлог для вторжения был смехотворен даже по тем временам - Витовт обвинил Господин Великий Новгород в том, что какие-то новгородцы «лаяли его изменником и пьяницею» (под «изменником» имеются в виду его многочисленные переходы из католичества в православие и обратно).