Хотя этот рассказ о семени и растении я считаю вымыслом, однако и прежде пересказывал его, как слышал от людей отнюдь не пустых, и ныне пересказываю тем охотнее, что позже, в Германии, многоученый муж Вильгельм Постелл рассказывал мне, что он наводил справки относительно моего латинского рассказа о ягненке и вот что он слыхал от некоего Михаила, государственного толмача с турецкого и арабского языков в Венецианской республике. Этот Михаил, побывавший в очень многих дальних странах, видел, как из пределов татарского города Самарканда и прочих стран, которые прилегают с северо-востока к Каспийскому морю до самой Халибонтиды, привозятся некие нежнейшие шкурки одного растения, растущего в тех краях. У некоторых из мусульман есть обычай подшивать их внутрь шапок, чтобы согреть свои бритые головы, а также прикладывать к голой груди. Однако Михаил не видел самого растения и не знает его имени, знает только, что оно зовется там самаркандским и происходит от животного, растущего из земли наподобие растения.
«Так как это не противоречит рассказам других, — говорил Постелл, — то к вящей славе творца, для которого все возможно, я почти убежден в том, что это не просто выдумка».
Я пишу так, как они рассказывали, как бы там ни было на самом деле, и пусть каждый сам добирается до истины{304}.
На расстоянии двадцати дней пути от государя Шидака к востоку встречаем народы, которых московиты называют юргенцами; правит ими Барак-Султан, брат великого хана или царя катайского. От Барак-Султана десять дней пути до Бебеид-Хана. Это и есть великий хан катайский.
Астрахань, богатый город и великий татарский рынок, от которого получила имя вся окрестная страна, лежит в десяти днях пути ниже Казани на ближнем берегу Волги, к югу, почти у ее устьев. Некоторые говорят, что она расположена не при устьях Волги, а в нескольких днях пути оттуда. Я же полагаю, что Астрахань расположена в том месте, где река Волга разделяется на множество рукавов, число которых, говорят, равно семидесяти, образуя еще большее количество островов, и почти столькими же устьями вливается в Каспийское море с таким обилием воды, что смотрящим издали она представляется морем. Некоторые называют этот город Цитраханью.
За Вяткой и Казанью, в соседстве с Пермией, живут татары, зовущиеся тюменскими, шейбанскими и кайсацкими. Из них тюменские живут в лесах, и число их не превышает десяти тысяч. Кроме того, другие татары живут за рекой Ра. Так как из всех татар только они отращивают волосы, их называют калмуками. А у Каспийского моря по эту сторону Волги лежит город Шемаха, от которого получила имя и страна; так же зовутся и люди, искусные ткачи шелковых одежд; их город отстоит на шесть дней пути от Астрахани. Говорят, не так давно персидский царь захватил его вместе со страной.
Город Азов лежит на Танаисе, о котором сказано выше, в семи днях пути от Астрахани. От Азова же на пять дней пути отстоит Херсонес Таврический, а прежде всего город Перекоп. А между Казанью и Астраханью на обширных просторах вдоль Волги по обоим ее берегам и до самого Борисфена тянутся пустынные степи, в которых живут татары, не имеющие никаких постоянных поселений, а только невозделанные земли, в которых, однако, обитает многочисленный народ, кроме городов Азова и Ахаса, который расположен на Танаисе в двенадцати милях выше Азова, и кроме приседящих к Малому Танаису, возделывающих землю и имеющих постоянные поселения. От Азова до Шемахи двенадцать дней пути.
Если повернуть с востока к югу, то около Меотийских болот и Понта при реке Кубани, впадающей в болота, живет народ абхазы. В этих местах до самой реки Мерула, вливающейся в Понт или Черное море — итальянцы называют его Великим морем, — простираются горы, в которых обитают черкесы, или цики. Полагаясь на неприступность гор, они не подчиняются ни туркам, ни татарам. Однако русские свидетельствуют, что они христиане, но живут по своим законам, согласны с греками в вере и обрядах и совершают богослужение на славянском языке, который у них в употреблении. Это крайне дерзкие морские разбойники, ибо по многочисленным рекам, стекающим с гор, они спускаются на судах в море и грабят всех, кого могут, в особенности купцов, плывущих из Каффы в Константинополь.
За рекой Кубанью находится Мингрелия, по которой протекает река Эраклея; потом Котатида, которую иные считают Колхидой. Затем встречаем Фасис, который до впадения в море неподалеку от устья образует остров Сатабель; к нему-то, как гласит молва, и причалили некогда корабли Ясона. За Фасисом находится Трапезунд.
Болота Херсонеса Таврического, или Меотийские болота, простирающиеся, по рассказам, на триста итальянских миль в длину от устьев Танаиса, у мыса Святого Иоанна, где они суживаются, насчитывают только две итальянские мили, после чего соединяются с морем. Страна Перекоп, как она называется сейчас, а по-латыни Херсонес Таврический, одним краем прилежит к Меотийским болотам, а большей частью — к морю. Когда въезжаешь туда с материка, то от моря до болот не более тысячи двухсот шагов.
Здесь находится крепость и город Крым, некогда резиденция царей Тавриды, отчего они и назывались крымскими. После того как через весь Истм на расстоянии тысячи двухсот шагов был прорыт ров, так что получился как бы остров, цари получили имя не крымских, а перекопских, то есть по названию этого рва.
Отсюда видно, как ошибся писатель, сообщавший, будто во времени императора Максимилиана там царствовал некий Прокопий, или будто по ту сторону Волги в стране, по-славянски зовущейся Заволжской, правил Заволгий.
Весь Херсонес посредине пересекается лесом, и та часть, что обращена к Понту, в которой находится знаменитый город Каффа, некогда называвшийся Феодосией, колония генуэзцев, состоит под властью турок. Отнял же Каффу у генуэзцев турецкий император Мухаммед, который, завоевав Константинополь, разрушил Греческую империю. Другой частью полуострова, прилегающей к перешейку, по сю сторону леса, владеют татары. Все татары, цари Тавриды, ведут свое происхождение от заволжских царей: некоторые из них, будучи во время внутренних раздоров прогнаны из царства и не сумев закрепиться нигде по соседству, заняли эту часть Европы. Не забывая о старой обиде, они долго боролись с заволжцами, пока в правление в Польше короля Александра, великого князя литовского, на нашей памяти заволжский царь Ших-Ахмет не явился с женой и народом в литовские страны, чтобы заключить союз с королем Александром и соединенными силами изгнать царя Тавриды Мухаммед-Гирея. Хотя оба государя согласились в этом, однако литовцы, по своему обыкновению, дольше положенного тянули с войной, так что супруга зимовавшего в домах заволжского царя и его войско, находившиеся в степи в снегу, не вынеся промедления, а сверх того еще и стужи, настойчиво просили своего царя, жившего в городах, оставить польского короля и своевременно позаботиться о своих делах. Так как они не смогли убедить его, то жена покинула мужа и с частью войска перешла к царю перекопскому Мухаммед-Гирею. По ее внушению перекопский царь посылает войско, чтобы рассеять остатки войск заволжского царя. Когда они были разбиты, заволжский царь Ших-Ахмет, видя свою неудачу и не доверяя больше литовцам, в сопровождении приблизительно шестисот всадников бежал в Альбу, называемую Монкастро, расположенную на реке Днестре, по-латыни Тирасе, в надежде вымолить помощь у турок.