Когда они услышали это, то под влиянием искренности нашей речи сказали, что дадут нам ответ завтра. Все произошедшее имело, по нашему мнению, своей причиной то, что они полагали, будто у нас есть какие-то тайные поручения к московиту, ибо говорили нам также, что им удивительно, что Ваши величества состоят в такой близости с ним, на что мы отвечали, что цесарь не мог не отвечать ему, раз тот прислал к Его величеству своих послов, которые были приняты учтиво по той причине, что государям надлежит поступать так с послами, а в особенности из столь диковинных и дальних стран.
Что же до наступления или обороны против общего врага, то они сказали, что его сила уже так велика, что будет вполне достаточно, если мы сможем хотя бы оборониться против него, не то что наступать, и что нет надобности гоняться за турками, когда они ежедневно пребывают у нас на глазах в Венгрии; он же, польский король, не может в настоящий момент поддержать в этом деле Ваши величества, ибо только что заключил трехлетнее перемирие с турецким императором как для того, чтобы ревизовать свое королевство, так и потому, что решающий поход, о котором уже столько говорилось, кажется, уж слишком долго откладывается.
Итак, ему необходимо соблюдать слово, а по окончании перемирия он готов следовать за Вашими величествами. Что же до переговоров об общем согласии, то его королевству не пристало делать что-либо без согласия королевства Венгерского, с которым уже давно так договорено, что одно без другого не должно ни на что соглашаться. Они говорили также, что не видят, как московит может помочь христианскому миру против турок, ибо и отстоит далеко от их земель, и если захочет выступить против них, то столкнется с огромными сложностями по причине труднопроходимых бесчисленных болот, которыми изобилуют те края; кроме того, ему приходится постоянно опасаться татар, которые окружают его державу со всех сторон, да и по недостатку провианта пройти там почти невозможно.
Они не возражают против того, чтобы, если представится какая возможность мира, мы сами предложили ее московиту, который, хорошо зная свои силы, даст нам обо всем лучшие сведения.
Когда настало время нам отвечать на это, мы сказали им, что Цесарское величество так же прекрасно знакомы с неверными, как и другие государи, ибо Его величество держат постоянное войско в Африке и, что ни день, присоединяют к христианскому миру сарацинские земли, и мы не слыхивали до сих пор, что есть другой какой-то христианский государь, который сделал то же и отвоевал что-либо у неверных. Да и Ваша светлость на своих землях весьма часто подвергались и подвергаетесь постоянно нападениям турок через Хорватию. Нас тут же спросили, из каких крепостей; мы отвечали, что из Каменграда, Ключа, Тнина, Клиша и других. Итак, и Ваша светлость не избавлена от них и до сих пор ежегодно держали и держите свое войско не только для защиты своих границ, но и для охраны Хорватии, принадлежащей королю венгерскому. Что же до заключенного перемирия с турками, то мы сказали, что в наши намерения не входило склонять Светлейшего короля порвать договор, а на то, что без Венгрии об общем согласии он не может сказать ничего определенного, мы ответили, что и Ваши величества считают, что и Венгрию следует включить, по каковой причине мы и были посланы туда, и венгры обещали направить сюда послов; и хотя сейчас невозможно окончательно договориться о наступлении на врага, чему особенной помехой это перемирие, то давайте, по крайней мере, посоветуемся, как следует действовать в свое время, дабы Ваши величества знали это, когда представится случай.
Поскольку же ничего другого мы от короля не услышали, то сказали, что передадим это Вашим величествам. Вот что было сделано в тот день.
На следующий день утром король пригласил нас снова. Когда мы явились, они принялись опять сильно благодарить Ваши величества за такое расположение к Его величеству и говорили много другого вообще, однако повторили, что Его величество удивлен, почему он не был предупрежден заранее, дабы у него было время обсудить это с советниками Великого княжества Литовского, в компетенции которых находится все дело, он же сам не знает об этом деле ничего, кроме того, что передал ему господин Антоний да Конти на обратном пути из Московии, именно только, что князь из любви к цесарю готов на мир. Как бы там ни было, Его величество весьма ценит эту заботу Ваших величеств, и, хотя в настоящий момент он не может придумать каких-либо условий, пусть мы все же отправимся и переговорим, нельзя ли заключить мир на тех условиях, которые имели место до разрыва договора, и дадим знать Его величеству, что нам удастся сделать.
Если же московит сошлется, как он имеет обыкновение ссылаться, на то, что согласен говорить о мире, только если король пришлет своих послов к нему, тогда нам можно объявить ему, что Его величество готов послать своих послов с совершенными полномочиями и инструкциями о заключении мира, дабы Ваши величества видели, что их желаниям ни в чем нет отказа, лишь бы было соблюдено его, короля, достоинство, но сначала нам следует говорить, чтобы московит послал своих послов к границе, где они встретились бы с его послами, и, наконец, договорившись о мире, мы можем дополнительно предложить, чтобы они взаимно помогали друг другу и чтобы ни тот, ни другой не вступал в договор с татарами без ведома другого, а также, чтобы Ваши величества были гарантами мира и так далее, как мы сказали выше.
Так как этот ответ, по нашему мнению, был более приемлем, чем прежний, мы сказали, что поручения Его величества мы исполним с той же верностью и тщательностью, как и поручения Ваших величеств и как подобает послам. Поначалу же и в середине переговоров мы чувствовали какое-то недоброжелательство к нашему посольству; когда же, наконец, они убедились, что нет в нас никакого яда и, более того, мы ведем дело открыто, все обратилось к лучшему, так что прямо говорили, что весьма нами довольны, в особенности же потому, что я, Сигизмунд, уже вел однажды такие переговоры верно и с тщанием.
7-го числа сего месяца мы получили двойное письмо Вашей светлости, одно в ответ на то, что нами сделано в Венгрии, другое — для разъяснения инструкции и прочих сомнений. Однако, хотя Ваше величество и прислали нам эти сведения, одно остается нам все-таки неясным. В инструкции сказано: так как Ваши величества в качестве третьей стороны включаются в этот мир и так как вы желаете поддерживать соблюдающую договор сторону против нарушающей всеми своими королевствами и владениями, то и наоборот, пусть обе стороны либо одна из них, соблюдающая договор, поддерживает, споспешествует и доставляет помощь Вашим величествам как союзной стороне везде, где есть их королевства, земли и местности, которыми они владеют в настоящий момент либо каковые приобретут в будущем, и так далее согласно той же инструкции. Об этой статье упомянуто и в ответном письме Вашей светлости.
Здесь нам кажется, что склонить этих государей на столь обширные обязательства мы вряд ли сможем; возможен, скажем, такой ответ: коль скоро у Цесарского величества столько королевств и владений, пространнейших и отстоящих отсюда на большое расстояние, то нет-де возможности помогать и тому подобное, и хотя в статье сказано: «силами, какими смогут либо сможет», все же думаем, что это все равно, что просить и говорить о чем-либо невозможном. Может быть, Вашей светлости было бы угодно облегчить статью таким образом: Ваши величества в качестве третьей стороны договариваются, чтобы никто не угрожал королевствам, владениям и так далее другого, но если случится, что одна сторона будет угрожаема каким-либо врагом, в какой бы части ее владений это ни было, тех ли, какими она сейчас владеет, либо тех, какими завладеет в будущем, то чтобы другие договаривающиеся стороны были бы обязаны всеми доступными средствами сообразно с условиями места и времени, а также возможностями каждого поддерживать ее либо подмогой, либо, по крайней мере, советом и как только могут верно блюсти промеж собой как истинными и нерасторжимыми братьями всякое благо, почет и выгоду.