Она рассмеялась:
— Вы придумали!
— Придумать-то придумал, да хватило ума им сказать. А им хватило ума на этом подзаработать.
— Нет, правда? — удивилась она.
— Правда, — раздалось сзади. В дверях появился Клавдий Борисович. — И се орел летяша на перии своем, — медленно проговорил он, оглядывая меня с ног до головы.
Таня засновала туда-сюда и наконец принесла одежду: черные трусы, белую майку, новенький шерстяной спортивный костюм прямо в целлофане, шлепанцы и шерстяные носки грубой домашней вязки. Переодевшись, я почувствовал себя человеком обжившимся, а поэтому уже прямо прошлепал к столу и сел на вчерашнее место.
Судя по пепельнице с окурками, Клавдий давно уже сидел за столом.
— Долго спим, Константин. Я тут тоже поговорил с вашей музой.
— Поговорили?
— Да.
— А вы знали, что с древнегреческого «муза» переводится, как «мыслящая»?
— Нет.
— Ну, понятно.
— Что понятно?
— Откуда это всё.
— И откуда?
— Из Пушкина, — сказал Клавдий и кивнул на экран. Монитор компьютера довольно сильно отблёскивал, но мне опять удалось разобрать свою фамилию, три полиграфических звездочки и «Она являлась».
— «Являться муза стала мне», — произнес Клавдий. — Вы, значит, любите Пушкина.
— Нет.
— Нет?
— Нет.
— Что-то диковенькое. Ну ладно, приступим.
Приступили. Он слушал, ничего не записывая, руки больше были заняты сигаретой, но иногда мышью. За ночь его «лэп-топ» обзавелся не только внешней мышью, но и сетевым портом, черный кабель бежал под стол.
— Ну так все-таки как же она являлась? — повторил он уже устало, несмотря на начало дня.
— Обыкновенно. Как люди.
— А люди — как?
— Что — как?
— Приходили.
Как? Как, действительно, ко мне приходили люди? Обыкновенно.
— Клавдий Борисович, вы полагаете, она влетала в окно? Нет, вы толком скажите, чего вы хотите? Да бросьте! Она была человек.
— И это, мы полагаем, факт
В конце его высказывания по всем законам грамматики полагалось поставить точку, либо восклицательный, либо вопросительный знак. Однако жутким, инфернальным образом в конце его высказывания не стояло ничего.
— Факт. — Сам я предпочел утверждение и заглянул в экран.
Противоречий не оказалось и там:
Она являлась. Факт…
Клавдий Борисович кликнул мышью:
……………………………. Её приход
предвидел наперёд ревнивец-кот,
подобранный когда-то обормот,
хитрец, мудрец и тот ещё приятель.
Мурлыкая, входил он в кабинет,
мяукая, будил меня чуть свет,
был, в целом, благороден, спору нет,
но имя он оправдывал — Писатель.
Её приход мой гнусный квартирант
предвосхищал походом под серв
и только я хватал дезодорант
и пшикал вслед…
— На этом фрагменте я бы не останавливался, — поморщил нос Клавдий Борисович. — Вот только при осмотре квартиры, однокомнатной вашей, должен заметить, квартиры, «кабинета» мы не нашли. Я не думаю, чтобы ваш этот кот мог писать в бюро. Было бы очень жаль. Ведь такой раритет в наши дни стоит очень серьезных денег.
***
На нем едва умещалась портативная пишущая машинка.
Слева могла еще притулиться пачка бумаги и справа — ручка. Те графья, что писали на его столешнице письма, не имели наших проблем. Бюро нам с женой досталось при обмене квартиры. Бог знает, когда и как пронесли его через дверь. Вероятно, тогда еще просто не существовало стандартов на дверные коробки.
Когда жена выменяла эту квартиру, бюро вполне походило на пульт органа в какой-нибудь кафедральной кирхе после взятия оной русским штрафным батальоном в самый канун Победы. Нам удалось убедить хозяев не выносить его по кускам на помойку. Те очень переживали, что этот тяжелый труд они бессовестно возлагают на плечи молодоженов с ребенком. Растрогавшись, они подарили нам и кота.
Я сразу остался в квартире за няню, поскольку жена не могла расстаться с работой. Дочка прекрасно спала на кухне под стук молотка, ширк пилы и шарк рубанка. (Теперь я не сомневаюсь, откуда у нее музыкальный слух.)
Потом мы с женой разошлись. Нет, никакой кошки между нами не пробегало, мы и ссорились в году раз двенадцать — в полном соответствии с ее лунными циклами. Более того, мы, собственно, и не расходились. Просто она понеслась прописываться в квартиру ее пожилых прихварывающих родителей. Была и другая причина: ее институт, типичный «почтовый ящик», переместили из Москвы за город, а район новостройки был тем и хорош, что электричка обтирала платформу прямо под балконом ее родителей. Они уехали с дочкой обе, оставив вместо себя кота.