Однако осада Симбирска затянулась, а охватить восстанием всю страну не удалось. На Слободской Украине казаки брата Разина, Фрола, и его дяди, Никиты Черетенка, отступили. (Родня Разиных сражалась рядом с ним: в одном бою стрельцы захватили даже мать Степана, Матрену Говоруху.) Правительство понимало, что надвигается новая Смута. Алексей Михайлович собрал полное дворянское ополчение (до 60 тысяч людей), двинув его в Поволжье. Барятинский все же пробился к Симбирску, где два дня, 2–3 октября, кипел ожесточенный бой. Разинцы не выдержали ударов полков иноземного строя и рот европейских наемников и отступили с большими потерями. Степан в бою был изранен («рублен саблей и застреляй из пищали»). Уйдя на стругах, он смог укрепиться только в Кагальнике и собирался предпринять весной новый поход. Но правительство уже договорилось с низовыми казаками: атаман Яковлев пошел из Черкасска на Кагальник, взял его приступом и захватил братьев Разиных. 6 июня 1671 г. Степан был казнен на Красной площади в Москве.
Борьба прекратилась не сразу. В 1671 г. казаки из Астрахани пытались подняться по Волге, но неудачно. Долго пытались строить засеки и даже возводить валы со рвами, отбивая царских воевод, свирепость которых в подавлении бунтов была предельной: уничтожались целые селения, и порой в уезде количество дворов после усмирения падало процентов на двадцать. Но угрозы массовых выступлений уже не было, и в 1673 г. Алексей Михайлович имел все основания принять поздравление с подавлением бунта от английского короля Карла II, которому раньше помог в борьбе во время английской революции, прислав дорогие меха.
Напомню, что контакты Москвы и Лондона во второй половине XVI в. начали налаживаться, благодаря созданию англичанами особой Московской компании для торговли с Востоком через русские земли. В 1645 г. в Англию прибыл русский гонец с известием о восшествии на престол Алексея Михайловича, а также с просьбой о займе и найме войска для службы в России. Получив известие о том, что в стране уже три года идет война короля Карла I с парламентом, гонец Герасим Дохтуров отказался вести переговоры с последним, и вскоре привилегия англичанам беспошлинно торговать в Архангельске была отменена. Царь оказал прямую помощь сыну казненного короля, Карлу II: когда в 1650 г. в Москву прибыл его посол, то получил заем на огромную сумму в 20 000 руб., правда, выплаченный не деньгами, а мехами и отчасти хлебом.
Устройство и действия «самоуправляющейся вооруженной ватаги» Разина, с ее массой небольших судов, вооруженных пушками; речными и морскими операциями на торговых путях; захватами прибрежных крепостей и базами на морских островах, более всего напоминают устройство «пиратских республик» Индийского океана и Карибского моря XVII–XVIII вв. Можно лишь догадываться, какой виделась Разину конечная цель начатой им войны — но это, конечно, не просто грабеж в масштабе всей страны. Разин выступал как защитник угнетенных. Судя по действиям в завоеванных городах, ему виделось создание «казацкой страны» со справедливым царем во главе, но без бояр, крупных землевладельцев, откупщиков и ростовщиков. Методы его, в духе Средневековья, были насыщены примитивным варварством: массовыми казнями и расправами без суда; пытками и поджогами (так погиб первый парусный корабль европейского типа, построенный по приказанию Алексея Михайловича, бриг «Орел»). Все эти черты Разина нашли яркое отражение в народных песнях и сказаниях, сложенных о любимом герое.
Раскол
Не менее крупным движением, показавшим глубину противоречий в позднем Московском царстве, был церковный раскол, социальная борьба, облеченная в религиозную форму, что типично для Средневековья. В основу раскола легла борьба духовной власти со светской за главенство в обществе. Ее начал близкий Алексею Михайловичу (царь звал его «собинным другом») и крайне властный патриарх Никон. Он выступал против вмешательства в управление церковным имуществом и финансами, против создания Монастырского приказа (для сбора податей с крестьян, принадлежавших Церкви, и суда над духовными лицами). Борьба напоминала соперничество между императорами Священной Римской империи и римскими папами, имевшее место в Европе на несколько веков раньше. Похожи были и многие аргументы Никона. Он mhofo писал о «двух мечах» власти, светском и духовном. Патриарх получает свой «меч» и власть непосредственно от Бога, царь же — из рук патриарха. Поэтому же власть царя — как свет месяца, отраженный от солнца (Церкви). Никон придавал большое значение символике, публичным акциям. Такие обряды, как «шествие на осляти в неделю Ваий» (вербное воскресение), когда пеший царь вел за узду белого коня, на котором восседал патриарх, по Красной площади, показывали, что духовная власть выше светской. Перенеся из Соловков останки митрополита Филиппа, убитого по приказу Грозного, патриарх добился, чтобы царь произнес над мощами покаянную речь. Титул патриарха уровняли с царским и называли его «великим государем». Никон даже пытался управлять страной, когда царь оставлял столицу (начальники приказов являлись к нему по утрам с докладами), и, пользуясь влиянием на царя, вмешивался во внешнюю политику. Двор патриарх содержал с царской роскошью: ведь на его землях было около 125 тысяч крестьянских дворов, то есть жило примерно полмиллиона населения, и оно постоянно увеличивалось (Никон «приписывал» к своим новым монастырям земли старых, не гнушался захватывать землю опальных бояр). Его богатства были столь велики, что только на оклад к иконе Иверской Богоматери он издержал гигантскую сумму в 14 тысяч руб. Одной из его «затей» был символический перенос из Палестины в новый центр православного мира «священной топографии». Недалеко от Москвы, на реке Истре, начали строить резиденцию патриарха «Новый Иерусалим». Его ядром был собор Воскресения, план которого точно повторял план храма над Гробом Господним и Голгофой в Иерусалиме, построенный еще при Константине Великом в IV в. Но большинство проектов Никона не были доведены до конца. Самодержавию нужна была послушная Церковь. После большой ссоры с царем Никон затворился в Новоиерусалимском монастыре, уверенный, что его позовут назад. Но, как часто бывало при дворе, отсутствие укрепило позиции его врагов. В 1666 г. для расследования дел патриарха собрали особый собор и лишили его архиерейского сана, отправив на север, в Ферапонтов монастырь. В вину ему поставили самовольное оставление паствы, гордость и дерзость с царем.