МОСКОВСКАЯ СТАРИНА
Воспоминания москвичей прошлого столетия
Предисловие
Каждый город имеет своих певцов и летописцев. И чем богаче и значительнее его прошлое, чем длиннее и плодотворнее пройденный путь, тем дороже каждое свидетельство из первых рук. Пусть робок и слаб доносящийся издалека голос, но его живые интонации, неповторимость суждения, меткость и самобытность слова представляют непреходящую познавательную и художественную ценность, дополняя новые грани к созданному в литературе портрету города. Он предстает «напитанный своей историей и культурой до мельчайших пор, до каждой подворотни».
В русской мемуарной литературе запечатлено великое множество описаний старой Москвы, ее заповедных уголков, колоритного быта, гостеприимства и душевности, крутых нравов и характерных типов обитателей. Чем стремительнее становится бег нашего времени, внушительнее и смелее планы преображения города, тем труднее представить себе, какой была Москва столетие или два тому назад, тем сложнее понять взгляды, правильно оценить нравственные устои и жизненный уклад сменявших друг друга поколений москвичей. Просеивая с помощью памяти, знаний и опыта разнообразную информацию, которой так богата мемуаристика, мы учимся бережно хранить все самое лучшее в нашем культурном наследии, расширяем горизонты своего миропонимания.
Возникнув, как считают историки литературы, в XVII столетии, мемуары получили особое распространение в прошлом веке. Растущий в русском обществе интерес к личности, которая стала, по выражению «неистового Виссариона» (Белинского) «мыслью и думой века», стремление к исследованию внутреннего мира человека, его роли в истории вдохновили не только художественную литературу. Уже к середине XIX столетия стали чаще издаваться дневники, записки, воспоминания и другие автобиографические произведения. Н. Г. Чернышевский, анализируя успех у читателей «Семейной хроники» С. Т. Аксакова, писал о «слишком сильной потребности нашей в мемуарах», а творец величайшего произведения в этом жанре — «Былое и думы» — А. И. Герцен в 1855 году подчеркивал, что «в настоящее время нет такой страны, в которой мемуары были бы более полезны, чем в России». К этому времени в отличие от прошлого столетия они уже перестали быть привилегией в основном дворян: появились воспоминания купцов, разночинцев, а позднее и рабочих. В наши дни, когда интерес к прошлому охватил широкие круги читателей, мемуарная литература, в которой человек всегда находится на переднем плане, стала более активно использоваться в качестве исторического источника. Она помогает восполнять некоторые «белые пятна» тех трудов современных историков, в которых до сих пор прошлое предстает подчас как «объективно обусловленная» социальная схема, драма идей без их носителей, а на авансцене вместо полнокровного живого человека мы различаем как в театре теней лишь его силуэт.
Интересующие нас воспоминания московских старожилов, как правило, публиковались в периодических изданиях, давно забытых и мало доступных читателям. Мемуары, которые выходили отдельной книгой, также стали библиографической редкостью. Предлагаемый читателю сборник «Московская старина» воспроизводит фрагменты почти забытых рукописей, которые составляют содержание книги — «раритета» — «Ушедшая Москва» (Московский рабочий, 1964). Сборник дополняют очерк «Москва прежде», принадлежащий перу известного писателя Н. Д. Телешова, и воспоминания академика М. М. Богословского «Москва в 1870―1890-х годах». Хронологический диапазон собранных в сборнике мемуаров охватывает переломное, насыщенное событиями время, начиная с 1850-х годов до конца царствования «высочайшего фельдфебеля» Николая I, от последнего десятилетия прошлого столетия. Чем же памятно это время? Эпоха, составляющая «фон», на котором развертывается «действие» в мемуарах, была исполнена крупных социальных катаклизмов и оставила глубокий след в истории страны.
Главным событием, обозначившим демаркационный рубеж, который разделил до и послереформенную Россию, стало освобождение крестьян в 1861 году. Отмена крепостного права знаменовала превращение феодальной монархии в монархию буржуазную. «Россия сохи и цепа, водяной мельницы и ручного ткацкого станка стала быстро превращаться в Россию плуга и молотилки, паровой мельницы и парового ткацкого станка», — писал В. И. Ленин. (ПСС. Т. 3. С. 597―598.)
Падение Севастополя и поражение царизма в Крымской войне 1853―1856 годов, в которой так трагически проявилась военная и экономическая отсталость России, крайне обострили кризис патриархально-крепостнической системы. Режим казармы, всеобщего ранжира, виселиц и шпицрутенов, режим, удушающий малейший проблеск свободной мысли, стал более нетерпимым. Борьба против «устоев» приобретала разные формы: массовых побегов крестьян в Крым «за волей», их вооруженного сопротивления войскам, студенческих волнений и демонстраций, так называемого «трезвенного движения» крестьян против винных откупов. Вольное слово издалека разносил по Руси «Колокол» Герцена, а призыв к крестьянскому восстанию звучал со страниц «Современника» Чернышевского. В либеральных буржуазных и дворянских кругах стали модными обеды и банкеты с произнесением «дерзких» застольных речей. Требования общественных свобод выдвигали как славянофилы, так и западники. Публицист и поэт К. С. Аксаков в записке царю «О внутреннем состоянии России» писал, что между правительством и народом «выросла непомерная, бессовестная лесть, уверяющая во всеобщем благоденствии», обличал взяточничество и организованный чиновничий грабеж. «Все зло происходит, — продолжал он, — главнейшим образом от угнетательной системы нашего правительства; угнетательной относительно свободы жизни, свободы мнения, свободы нравственной, ибо на свободу политическую и притязаний в России нет». (Цит. по История Москвы. Т. 3. М., 1954. С. 762.) Профессор университета Б. Н. Чичерин опубликовал в «Колоколе» политический манифест московских западников: «Нам нужна свобода!.. Либерализм! Это лозунг всякого образованного здравомыслящего человека в России. Это знамя, которое может соединить вокруг себя людей всех сфер, всех сословий, всех направлений. Это слово, которое способно образовать могущественное мнение, если мы только стряхнем с себя губящую нас лень и равнодушие к общему делу». (Голоса из России. Ч. IV. Изд. 2-е. Лондон, 1858. С. 128.)