Частных театров в то время не существовало, но ежегодно в течение зимнего сезона действовал цирк, помещавшийся на Воздвиженке, где теперь оригинальный дом Морозова;* кажется, цирк содержал сперва Сулье, а потом Чинизелли. Цирковые представления всегда были и будут приблизительно одинаковыми, разнясь лишь в большей или меньшей ловкости и смелости наездников, гимнастов и клоунов и в способности их смешить публику, да еще в качестве лошадей. И тогдашний цирк был подобен всем бывшим и будущим; труппа его была большая, хорошо набранная, в конюшне стояло много красивых лошадей и вообще он казался учреждением солидным; верхние ярусы его бывали всегда полны, более дорогие места иногда и пустовали; водились и завсегдатаи — любители, сидевшие в первом ряду, не пропускавшие, кажется, ни одного представления и проводившие антракты «за кулисами», то есть в конюшне. Помнится, старинные клоуны были все из иностранцев, как, впрочем, и весь остальной персонал; «монологирующих» клоунов не водилось, зато они были менее грубы и более элегантны. В этом направлении тогда выделялись отец и сын Виаль или Вилль (отец звался «Литль Вилль»), обладавшие действительным комизмом, а притом и грациозностью движений. Из наездников отличался молодой красавец Саламонский, и была, помнится, замечательно красивая наездница, едва ли, впрочем, выделявшаяся чем-либо, кроме красоты, девица Адель Леонгарт.
Кроме драматической сцены императорских театров, существовали, часто во время зимнего сезона функционируя, одна или две любительские труппы, ядро которых оставалось то же, но большинство членов ежегодно менялось, не давая возможности достигнуть в игре единства и цельности. В одной из этой трупп были истинно талантливые люди; в числе их я помню князя Урусова, гг. Борисовского, Запольского, Макшеева — впоследствии известного актера Малого театра, а в то время артиллерийского офицера. Но все-таки деятельность этого кружка носила характер дилетантский, большинство членов его относились к делу, как к забаве, не являлись на репетиции, не учили ролей, играли «с кондачка», да и выбор пьес был случайный и навязанный условиями сцены, наличных декораций и вообще театральной обстановки. Спектакли устраивались то в Секретаревском театре (на Кисловке), то на временно воздвигавшейся сцене в известном гимнастическом заведении Пуаре (на Петровке), красавицы дочери и сын которого также принимали участие в спектаклях. К концу шестидесятых годов образовалась, о чем я уже упоминал, постоянная очень недурная труппа художественного кружка, в которую вступили наиболее деятельные члены общества, собиравшегося у Пуаре.
Серьезное, настоящее театральное дело было полностью сосредоточено в императорских театрах, которые, за исключением симфонической и камерной музыки, были не только единственными представителями драмы, оперы и балета и вообще живого искусства и художественной стороны жизни Москвы, но были (я говорю в данном случае про Малый театр) для молодежи школой и ареной общественности, единственной еще в то время почвой, на которой легально могли выражаться целой группой людей не личные, а общественные симпатии, высказываться одобрение или неодобрение авторам и тем или другим веяниям и идеалам, олицетворявшимся на сцене. Театр представлял поэтому нечто большее в общественном сознании, чем теперь, и к тому же, за отсутствием в то время публичных лекций, чтений, рефератов, был единственным серьезным культурным развлечением. Роль и значение его были весьма крупны, и Малый театр с честью нес свои обязанности, удовлетворяя предъявлявшимся к нему требованиям, чему в значительной степени содействовал А. Н. Островский, драмы и комедии которого занимали центральное место в репертуаре Малого театра и многие из произведений которого, нося обличительный характер, являя из себя протест против пошлости, невежества, отсталости и других пороков современного автору общества в разных его классах и взывая к гуманности, просвещению и вообще прогрессу, совпадали с настроением молодежи и поддерживали его.
Если, не говоря об Островском, репертуар Малого театра имел несколько случайный характер и даже изобиловал пьесами невысокого качества, а также уделял слишком много места и внимания водевилю, то к достоинствам его надо было отнести то, что Грибоедов и Гоголь никогда «не сходили с репертуара», что Шекспир и Мольер не были забыты и ставилось все лучшее, что давали тогдашние авторы — Алексей Толстой, Боборыкин, Писемский, Потехин,* Аверкиев,* Манн,* Дьяченко* и другие русские драматурги. Кроме того, необходимо принять во внимание, что руководителям театра приходилось до известной степени считаться со вкусом публики, в которой было еще много незрелого, почти детского и для которой оценка Репетиловым водевиля* не утратила значения. Псевдоклассическая трагедия уже сошла вместе с Мочаловым* со сцены, романтическая драма тоже теряла понемногу почву, занималась заря бытовой, реальной, современной и исторической драмы. Бытовая комедия, представленная главным образом произведениями Островского, заняла уже солидное, незыблемое положение. Но надо сказать, что иначе оно и не могло быть, ибо драмы и комедии Островского исполнялись на сцене Малого театра с таким «ансамблем», до такой степени талантливо, что это исполнение нельзя было не признать совершенством… Постановкой руководил сам Островский, а исполнителями выступали такие актеры, как П. М. Садовский, Шумский, Самарин, Живокини, Никифоров и актрисы Васильева, Акимова,* Медведева, Колосова, Федотова,* Никулина.