Прибыль у этих смельчаков, конечно, сначала уменьшилась. Такие траты! Зато потом, вернулась к первоначальным показателям, а у кого-то значительно увеличилась. Тут много факторов повлияло. Во-первых, забастовок у них на фабриках не было, значит, доход из-за простоев и неустоек не уменьшился. Во-вторых, из-за повышения квалификации работников стало меньше брака, рабочие стали стараться больше. В-третьих, благодаря новым способам организации и механизации труда увеличилась его производительность (откуда только взялись эти новые способы и приёмы?). В-четвёртых, дела у конкурентов пошли хуже, что сказалось на увеличение заказов.
Болотов усмехнулся: ещё бы конкурентам не поплохело! Давление на них оказывалось самыми разными способами. Постоянные забастовки, причём рабочих кто-то организованно подкармливал. Не помогало – неизвестные не брезговали откровенно криминальными методами. Наиболее одиозные хозяева могли проснуться банкротами – их собственность просто громили или сжигали за одну ночь. Полиция только разводила руками - преступление совершено неизвестными лицами. Случалось такое не часто, но важен сам факт наличия подобной возможности. Один смельчак из клана Рябушинских в сердцах уволил всех рабочих. И что? Он не смог никого нанять на их место! Кто-то упорно блокировал все попытки. А сколько грязи вылилось в адрес строптивца со стороны московской прессы! Все миллионы его семейства оказались бессильны. Однажды, после нереально крепкого сна, проснувшись, делец обнаружил, что его особняк обчистили подчистую – вынесли всё: от мебели до последнего полотенца. Удивительно, но никто ничего не видел. А если видел, то кто-то или что-то заставили свидетелей сохранять молчание. Полиция и власти отделывались отписками и пустыми обещаниями. Жалобы в вышестоящие инстанции до адресатов не доходили, подношения не принимались. Посовещавшись, Рябушинские, пошли на попятную, сделав крупный вклад в недавно образованный фонд «Новая жизнь», они стали менять порядки на своих предприятиях.
После чего точка невозврата была пройдена, их примеру последовали остальные фабриканты и заводчики московской губернии. Кто-то правда разорился, но их собственность была выкуплена фондом по честной цене. Другие получили банковские кредиты на льготных условиях, обеспечение которых взяла на себя та же «Новая жизнь». Правда, контроль над заёмщиками быль установлен очень жёсткий. Некоторым, наиболее предприимчивым хозяевам, были предоставлены большие целевые заказы, даны ценные советы как по-новому обустроить производство.
Дмитрий Александрович был одним из тех, кто вовремя переметнулся на правую сторону. Не сразу, но он даже уменьшил рабочий день на своей фабрике до девяти часов. Правда, ещё один час его рабочие должны были потратить на учёбу по своей специальности. Но, так им же и лучше – выше квалификационный уровень – выше заработная плата. В одном из пустующих цехов, он организовал столовую, где рабочих кормили простой, но сытной пищей. Еда была качественной, но дешёвой, практически по себестоимости.
Эти и другие его действия были замечены руководством «Новой жизни». С Болотовым, за скромный процент, поделились прибыльными «ноу-хау», как на английский манер, обозвали несколько новых технологий, суть которых он обязался держать в секрете.
Несколько больших статей в газетах сделали его весьма популярной личностью в городе. В городской Думе, уже намекали о возможной правительственной награде по линии благотворительности.
Не у всех в Москве дела шли так же гладко, как у него. Многие недовольно ворчали, но поделать ничего не могли. Верхушка местной власти была явно не на их стороне, а мелкие чиновники ничего не решали.
Господин Болотов ещё раз удовлетворённо вздохнул – всё сделано правильно. Сегодня, проходя по двору фабрики, он невольно обратил внимание, какими взглядами его провожают рабочие. Ни одного недовольного или враждебного, только благодарность и почтение. А это многое значит и дорогого стоит.
Интерлюдия 3.3
Иванов Николай Иванович в свои небольшие годы уже был достаточно известен среди столичных членов партии социалистов-революционеров. Родившись в семье чиновника, надворного советника, он блестяще окончил Тифлисскую гимназию. Затем была учёба в Петербургском университете. В 1906 году Иванов стал членом партии эсеров, вошёл в боевую дружину. В 1907 году приговорён к сроку 8 лет ссылки. В 1908 году его товарищи по членству в Северном летучем отряде Трауберга получили по десять лет каторги, но Николаю повезло. Он в этот момент гостил в Москве у своего старого университетского товарища, что позволило ему избежать ареста. Там же в Москве, он вступил в группу местных эсеров, которую курировал Сергей Николаевич. Сначала ему не понравились нововведения, которые внёс в деятельность организации новый лидер. Но, постепенно он стал его горячим сторонником. Причиной стала не только личная харизма товарища Гончарова, но и успехи партии в Москве и московской губернии.