И р и н а (входя). Поговорили?
У з д е ч к и н (вытянувшись, с улыбкой). Ваше приказание выполнено, подозрения рассеяны, преподавание может продолжаться в прежней дружеской атмосфере!
И р и н а. Благодарю вас.
У з д е ч к и н. А когда я к занятиям смогу приступить?
И р и н а. Там на аппарате номер. Запишите и позвоните как-нибудь на неделе.
У з д е ч к и н. Слушаюсь. (Записав номер.) Прошу извинить за непрошеное вторжение. Но, откровенно говоря, я просто счастлив, что все случилось именно так… До свиданья!
И р и н а. Всего хорошего.
Уздечкин выходит. Ирина стоит в задумчивости. Вбегают Д и м а и Ф е д я.
Д и м а. Ну, Ирка! Сила! Мне никогда подобной сцены так не провести!
И р и н а. Вам всё сцены… А мне вот сейчас очень стыдно…
Ф е д я. Чего именно?
И р и н а. Этот Уздечкин — хороший, доверчивый человек… И ко всему — представитель милиции! А я так бессовестно его обманула.
Д и м а (сникнув). Да, нехорошо получилось…
Ф е д я. Что получилось — вы можете мне толком объяснить?
И р и н а. Я вынуждена лгать человеку, который… которого…
Ф е д я (подхватывает). С которым! В которого!
И р и н а (подозрительно). Что — в которого?
Ф е д я. Вот и я спрашиваю — что? Когда? И, главное, зачем?
И р и н а. Для вас нет ничего святого…
Ф е д я. Есть! Святая любовь и не менее святое искусство!
И р и н а. Ладно, можете насмехаться, но я страшно жалею, что впуталась в эту историю.
Ф е д я. Только не вздумайте выпутываться из нее поодиночке! И вообще, что вы носы повесили? Ну, разыграли Уздечкина малость. Так ведь он сам сказал — как частное лицо явился. А ведь для милиции что главное? Что мы никакие не преступники! Это ж чистейшая правда! Выше голову, Ручеек! Мы всё не корысти ради, а токмо для блага святого искусства затеяли! (Ирине.) Лично вы перед Уздечкиным свою вину легко искупите. Так обучите его английскому, что на вечернем отделении все только глазками заморгают!
Д и м а. Уздечкин — полбеды… Как с Муравиными быть?
Ф е д я. А что нам Муравины? Милиция теперь на нашей стороне, и операция «Репетитор» — продолжается! (Грозит кулаком в пространство.) Ничего, мы еще с вами потягаемся, дорогая Софья Ивановна, товарищ Кристи! И с вашим уважаемым сыночком, Павлом Андреевичем Мельпоменовым! Пусть только приезжает поскорей, а уж мы ему подготовим встречу!
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
У Ручейковых. И р и н а, Д и м а, Ф е д я.
Д и м а (Феде). Тебе легко было тогда грозить — мы еще с вами потягаемся! Потягаешься с ней… Стоит Софье Ивановне вслух сказать, что я парень, как все это сами увидят!
Ф е д я. Но ведь пока, кроме Уздечкина, она никому этого не сказала?
Д и м а. Откуда ты знаешь?
И р и н а. По-моему, Федя прав. Иначе Муза Васильевна не стала бы с таким волнением допытываться, почему ты пропустил очередной урок.
Д и м а. А вдруг это ловушка? Нет, больше не пойду к ним, пока Муравин не вернется. (Феде.) Ты звонил в училище?
Ф е д я. Ждут его со дня на день. Новая группа для второго тура уже подобрана. Только тебя не хватает.
Телефонный звонок.
И р и н а (взяв трубку). Слушаю. Да, я. Ну что ж… Если не передумали — приходите. Да, пожалуйста. (Кладет трубку.) Уздечкин. Сейчас явится.
Ф е д я (испытующе). Если хотите, скажем ему правду — и делу конец.
Д и м а. Ты что?! Не дождавшись Муравина? (Ирине.) Будешь в халате милицию принимать?
И р и н а (засуетившись). Ой, бегу одеваться…
Д и м а. Выдать заветное платье?
И р и н а. Нет, сегодня уже любое годится. (Уходит к себе.)
Ф е д я. Видишь, как люди, даже милиционеры, к репетиторам стремятся? А ты испугался тихой старушки и лишаешь Таню столь необходимых ей знаний.