Т а м а р а. Нет, пойдем.
Возвращается Ж е н я с мотком веревки. За ней входит С и з о в а.
Ж е н я. Вот, возьмите! Крепкая…
Т а м а р а. Спасибо. (Ко всем.) Не забывайте, если что…
С и з о в а. Господь с тобой, Тамарушка… (Целует ее.)
Все идут к выходу.
К и р и л л (к женщинам). Вы не ходите. Тут хоть под крышей.
С и з о в а. Мы до порога только.
Все, кроме Раисы, выходят.
Р а и с а (поднимаясь на скамье). Ушли… Все ушли… Боже мой, боже мой… (Снова опускается на скамью и рыдает.)
З а т е м н е н и е.
Когда свет загорается вновь, Р а и с а лежит на скамье все в той же позе. Лишь за окном посветлело. Пауза. По лестнице спускается С и з о в а, подходит к Раисе, осторожно садится рядом.
С и з о в а (трогает ее за плечо). Эй, Филипповна… Ты чего третий час лежнем лежишь?
Р а и с а (не поднимаясь). А что мне — плясать идти? Снег ковырять во спасение?
С и з о в а. Ребята знаешь как стараются? Уже больше половины прорыли.
Р а и с а. Стараются, да зря… Сказано было — мышеловка. Тут нас всех и прихлопнет.
С и з о в а (в сердцах). Типун тебе на язык!
Р а и с а. На тот свет и с типуном принимают.
С и з о в а. Да ты чего убиваешься больше-то всех? Неужто смерти так боишься?
Р а и с а (садится). А ты ее не боишься?
С и з о в а. Тьфу! Вот я ее боюсь! Терпеть я ее не могу — верно.
Р а и с а. Расхрабрилась… С молодыми и старому умирать веселей, так, что ли?
С и з о в а (разозлилась). Что ты меня все старостью попрекаешь? Да ты меня старей, ежели знать хочешь! Ты об себе одной только думаешь!
Р а и с а (усмехнувшись). Попала пальцем в небо… Не о себе — о нем…
С и з о в а. Это об ком же? Об Кирилле?
Р а и с а (с горестным недоумением). Ведь я его любила… Веришь — я для него ну ничего не жалела… А он? Бросил здесь погибать как собаку…
С и з о в а. Ты вслед за мной глупостев-то не болтай! Я ведь давеча из-за Коленьки все… Иначе разве я бы себя потеряла?
Р а и с а. Себя потеряла — найдешь, а он ко мне не вернется… (С горечью.) И верно, кто я ему? Полюбовница, службу коротать… А она — врач, культурная! (Яростно.) Ох, ненавижу таких — чистых да культурных! Своими руками бы удавила! К чертовой матери!
С и з о в а. Гляди, Раиса, сердцу воли не давай. Добра не будет. (Помолчав.) А что твой с Тамарушкой пошел — значит, она ему дело исполнить поможет, только и всего.
Р а и с а (грубо). Знаю я такие дела, не маленькая. Удрал и слушать не стал… А ведь я ему большие деньги посулила!
С и з о в а. Какие уж тут деньги…
Р а и с а. Нет, не думала я, что Кирилл от моих денег откажется… Выходит, деньги мои вовсе и цены не имеют?
С и з о в а. Деньгам цену люди придают… Вот у меня их отродясь не было. А счастлива бывала. И несчастлива тоже, само собой. Да все не от них.
Р а и с а (с отчаяньем). Зачем же я вокруг них колотилась всю жизнь? Молодость свою им отдала? Радости, спокойствия не знала? Разве я жила? Ведь я минуту каждую вздрагивала — вот в дверь мою постучат! Вот войдут! Я и сюда уехала, чтоб душою от страха отдохнуть в тишине да спокойствии!
С и з о в а (успокаивая ее). Раисушка, Раисушка…
Р а и с а (отталкивая ее). Пусть я раньше в страхе жила, пусть! Да зато в надежде — будет еще и счастье и радость впереди! А теперь? (С глубоким отчаянием.) Чем жить, скажи? Во что верить? Не могу! Сил моих больше нету! Нету! Нету! (Бежит наверх.)
С и з о в а. Да постой! Куда же ты?! Раиса! (Спешит за нею.)
Снаружи входят К о в т у н и Ю л ь к а — разгоряченные работой, в снегу. Они подходят к бачку и поочередно жадно пьют.
К о в т у н (любовно). Что, устал?
Ю л ь к а. Нет, ничего… (С оживлением.) А Женя молодец, правда? Не хуже нас копает.
К о в т у н. Девчушка складная… (Пауза.) Я тебе вот что сказать хотел… До ночи — кровь из носу — в пещеру перебраться надо. А то ночью ветер поднимется — тогда беда…
Ю л ь к а. Думаешь, до ночи нас никто не выручит? Вон и небо очищается…