З а т е м н е н и е.
Комната в московской квартире Донниковых. Старинная мебель, гравюры на стенах. Над пианино — большой портрет Валентина. Зимний день. Мать Донникова, Е в г е н и я А р к а д ь е в н а, хорошо сохранившаяся женщина лет пятидесяти, одетая в строгое черное платье, стоит у окна и смотрит вниз, на улицу.
Звонит телефон.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а (быстро взяв трубку). Я слушаю. Да, да. Из парадного? Хорошо… Я жду вас, жду! Пятый этаж. Первая дверь справа. (Медленно кладет трубку.) Только бы нам не помешали… (В напряженном ожидании застывает у двери.)
Звонок в прихожей. Евгения Аркадьевна выходит и вскоре возвращается, пропуская в комнату Елену.
Е л е н а (очень волнуясь, сбивчиво). Почему вы… Когда я первый раз позвонила… Когда я спросила… Вы не ответили, где Валентин?..
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Это не тема для телефонного разговора.
Е л е н а. Но я… После нашей ссоры… Три месяца… Он не ответил ни на одно мое письмо…
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Сядьте. Вы устали.
Е л е н а. Устала? Да… (Опускается на стул.) Я очень волнуюсь… Плохо себя чувствую…
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а (поспешно перебивает). Я ни о чем не спрашиваю!
Е л е н а. Почему он не отвечал на мои письма?
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а (не сразу). Не мог.
Е л е н а. Не мог?
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Он не получил их.
Е л е н а (вскакивает). Что случилось?!
Евгения Аркадьевна молчит.
Что с Валькой? Говорите же, не молчите!
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Когда Валя приехал из Харькова… Он пошел в военкомат. Его приняли добровольцем и отправили на Карельский фронт. Еще в январе…
Е л е н а. И он теперь там? Говорите же!
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Сначала я получала письма. Потом они перестали приходить. Потом — совсем недавно — пришел маленький солдатский треугольник. Из госпиталя.
Е л е н а. От Вали?
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. От его товарища. Вали умер у него на руках.
Е л е н а (кричит). Нет! Нет!! Нет!!!
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а (глухо). Возьмите себя в руки. Я — мать, и я плачу только по ночам…
Е л е н а. Я не буду плакать…
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Я верю — вы не хотели его смерти… Но вы были слишком требовательны к нему. Слишком суровы. Как наше суровое время… А любовь должна хранить, защищать…
Елена медленно идет к двери.
Куда вы? Погодите…
Е л е н а (обернувшись). Вы сказали — защищать. Я так и хотела — сохранить в нем лучшее…
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а (жестко). А потеряли его самого.
Внезапно пошатнувшись, Елена хватается за спинку стула.
Что с вами?
Е л е н а. Голова закружилась… Уже прошло.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а (нерешительно). Я бы предложила вам полежать… Но мне… Мне нужно уходить.
Е л е н а. Не беспокойтесь, я пойду.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Вы долго пробудете в Москве?
Е л е н а. Завтра уеду.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Где вы остановились?
Е л е н а. У тетки. (Машинально.) Большая Полянка, десять, квартира двадцать два…
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Хотите, я провожу вас?
Е л е н а. Нет, я одна… (С надеждой.) Скажите, а вдруг… ошибка?..
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Я получила все документы.
Пауза.
Е л е н а. Мы никогда больше не увидимся. Прощайте.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Вероятно, я бывала несправедлива к вам. Наверно, по-своему вы любили Валентина.
Е л е н а. Да. Любила. По-своему.
Е в г е н и я А р к а д ь е в н а. Но вы еще молоды… Когда-нибудь вы поймете, что значит страх потерять сына. Отдать его болезни, чужой женщине, войне — это почти все равно. Отдать то, что дороже самой себя, и остаться навеки одной! Я и врагу не пожелаю этого страха!.. (Помолчав.) Простите меня, если сможете…