Меня с потоком людей снесло на площадь Революции к памятнику Карлу Марксу, оцепление полиции замкнулось практически за спиной. Тех, кто напирал сзади, резко отсекли от основной толпы, направив ее в сторону метро. Некоторые из опоздавших людей сразу разворачивались и уходили, повинуясь приказу, однако большинство осталось на месте, пытаясь пробраться за ограждения.
Вроде и не всех пропускают на площадь, но народ просачивается вдоль стены жилого дома. Оказывается все просто. Майор в полицейской форме ходит вдоль барьеров и громко объявляет, что проход закрыт, а подчиненный ему сержант пропускает практически всех, кто подходит к углу около дома и при этом заговорщически предупреждает:
- Не все сразу. Проходит один человек с интервалом в одну минуту.
Но интервал этот, естественно, не соблюдается — проходят чаще. Майор же и другие полицейские, стоящие у барьеров, делают вид, что не видят всего происходящего.
35
Люди за ограждением могут участвовать в митинге: кричать им никто не запрещает. А кричит толпа неслаженно. Я не понимаю, кто начинает скандировать тот или иной лозунг, есть ли на митинге заводилы.
Митинг собирали в центре города и в час пик. Полицейские не в состоянии точно отличить, кто участвует в акции, а кто проходит мимо.
Проходивший мимо мужчина средних лет со стрижкой «ежик» приостанавливается ровно настолько, чтобы успеть пробормотать мне:
— Вот ведь ненормальные! И вы тоже, раз стоите здесь и смотрите!
В наши дни все критикуют.
- Это наш город! Это наш город! – нестройно и разрозненно разносится над головами людей.
Если разобраться, какой в этом смысл? Как они могут победить?
С самого начала в этом нет никакого смысла. Поэтому мне становится смешно. Я даже чувствую облегчение.
Чуть поодаль от собравшихся ходит молодой человек. Я его спрашиваю, почему он не присоединяется к собравшимся, он отвечает, что у него немного другие взгляды. Какие именно, не объясняет.
Полицейские обыскивают людей около металлоискателей. За проверкой наблюдает ротвейлер в наморднике. Его хозяин, рядовой-кинолог, тоскливо смотрит в сторону. Граждане объясняют полицейским, как они не правы. Полицейские молчат. Обычная история.
Много белых шаров, белых флагов.
Я рассматриваю собравшихся. Выступавший на сцене чего-то мямлит – видимо не выучил текст. Но люди орут и поддерживают. Наконец он осмелевает, страх аудитории проходит и он говорит бодрее. Народ кричит не по режиссёрской указке, а сам добровольно. Иду посмотреть вперед, но там не протиснуться.
Я выбираю место наблюдения рядом с трибуной недалеко от прессы – между группой руководителей оппозиции и митингующими, разделенными двумя рядами железных ограждений. Полиции много, но никто не вмешивается в происходящее. Порядок поддерживают люди с бейджиками от организаторов митинга. Я думал, что отсутствие на моей одежде белой ленточки будет воспринято если не агрессивно, то с некоторым неудовольствием, но недоброжелательства я не замечаю.
Агрессии в толпе нет. Полицейские - тоже расслабленные. В оцеплении - сначала тощие и очень мелкие срочники, а во втором ряду - здоровенные ОМОНовцы.
Человек на трибуне говорит в микрофон:
- Меня беспокоит больше всего наше чиновничество. Оно жадное, ленивое и лживое, не хочет ничего знать, кроме служения собственным интересам. Ненавидящее людей. Оно, как ненасытный крокодил, проглатывает любые законы, любые инициативы людей, оно ненавидит свободу человека. Поэтому я уверен: если у нас и произойдет поворот к тоталитаризму, произволу, то локомотивом будет чиновничество. Распустившееся донельзя, жадное, наглое, некомпетентное, безграмотное сборище хамов, ненавидящих людей. Пора сбросить оцепенение. У нас есть голос и силы. Люди с чувством собственного достоинства должны чувствовать свою солидарность. Самое мощное оружие, которое есть у нас - чувство собственного достоинства. Его нельзя снимать и надевать как бархатный пиджачок.
Толпа нестройно скандирует:
- Один за всех и все за одного.
Сам политик не обращает внимания на людей, кричит:
- Мы здесь народ! Не вы наша власть, а мы ваша! Хватит воровать голоса на выборах!
Нельзя игнорировать нечто другое, трудно поддающееся описанию. Выражение лица. Этот человек кажется непробиваемым. Как стена.
Возможно, в этом он прав. Он сам сознательно загнал себя в такую ситуацию, выбраться из которой можно только убивая.
Рядом со мной двое молодых людей с белыми повязками начинают кричать:
- Ваши выборы – фарс!
Толпа с готовностью их поддерживает. За кем молодежь, за тем и будущее.
-У нас украли миллионы голосов! – надрывается толпа, размахивая самодельными плакатами. Кто-то потратил на создание транспарантов свое время. Как давно согласовали этот митинг? Неужели никто изначально не верил в честность прошедших выборов?
– Воры должны сидеть в тюрьме!
Лозунги, слишком длинные и неуклюжие, но в толпе люди кричат, пытаясь докричаться до невидимых слушателей. Кто должен засвидетельствовать гнев нескольких человек?
Я смотрю вперед, где толпятся первые ряды, занявшие лучшие места у небольшой сцены с белым плакатом, на котором алыми буквами написано «Выборы». Что там такое с выборами я прочитать не могу, флаги и плакаты загораживают обзор.
Я иду к сцене. На пути оказывается оппозиция с красным транспарантом ”Власть нас не слышит!”. Транспарант с одной стороны держит парень с тоской на лице, с другой девушка. Лицо её ожесточённо и злобно, как у собаки, защищающей свою кость. Мне становится интересно и я становлюсь напротив неё. Мимики на лице у девушки нет. Вокруг неё много людей с фотоаппаратами.
Большинство лиц мелькавших на трибуне были теми персонажами, которым судьба большинства россиян, таких как я, совершенна безразлична. Отставленные от власти политики, представители гламурной интеллигенции и революционеры.
У меня возникает странное ощущение тревоги. Но я прихожу к выводу, что волноваться не из за чего.
Выступает какой то здоровенный мужик, не умеющий говорить. Но толпа ему аплодирует, и опять ненавидит власть.
Особенно мне антипатичны призывы к скандированию глупых слоганов, вроде «Пока мы едины, мы непобедимы» и «Рабы не мы, мы не рабы». Скандирование лозунгов – это типичное манипулирование толпой: способ «разогрева», отключения сознания, притупления ответственности, легкий способ создания «пятиминуток ненависти». Люди, кстати, это понимают, и волны выкрикиваемых лозунгов очень быстро затихают. Доказательства никому не нужны. Я в этом убедился, видя, как у нас действует закон. Нужно только намекнуть на то, что кто то виновен.
В какой-то момент выступающие на митинге стали повторять друг друга, обвинения властей носят всё больше и больше абстрактный характер. Основной пар уже выпущен в атмосферу, накал этого пара заметно ослабевает. Пора уходить.
Когда российское СМИ вообще не врет, не извращает, не искажает? Бывают ли такие светлые лучики в темном царстве? Многие считают что стоит им посмотреть новости и они все обо всем знают. Это не так. Знают они ровно то, что им говорят по экрану. Везет тем, кто хотя бы купил лотерейный билет. Организаторы митинга сделали больше. Они подготовили мероприятие.
Поддерживается особая атмосфера приподнятости, сдобренной страхом. Лидерам оппозиции нужно удерживать актив в напряжении известиями о промежуточных победах и всё новых угрозах. И они делают это очень искусно. Ноль мыслей. Одни ощущения.
Главной задачей постановщиков спектакля являлось создание соответствующей их задачам толпы. Это означает, привлечение к действию достаточной массы людей, их концентрация в нужных точках пространства, удержание их в нужных местах в течение необходимого времени и такая обработка их сознания, чтобы толпа по сигналам режиссеров точно выполняла именно те действия, которые требуются по сценарию. Больше всего меня злит то, что это правда.