Щелкунчик непринужденно поклонился и продолжил: но праздник был бы невозможен, друзья мои, если бы не еще несколько персонажей, я бы сказал, ключевых фигур нынешнего ритуала, и сейчас я хочу вам их представить! Аплодисменты стали по-настоящему горячими.
Итак, я попрошу выйти на сцену мою жену, мою любовь, моего соратника по годам, проведенным в затворничестве и тишине внутреннего созревания и борения, мою первую половину — Фрица Штальбаума! Зал взорвался аплодисментами! На сцену в изящном сером платье с лаконичным вырезом в районе плеч, скромно, но вместе с тем и победно улыбаясь, грациозно выступил Фриц. Он был эффектен, женственен, изящен, и он был, безусловно, умен. Этот ум был виден невооруженным глазом уже по тому, как он учтиво и вместе с тем величественно поклонился всему залу и нежно, но и почтительно поцеловал Щелкунчика в губы. Снова поклонившись, он отошел в сторону и застыл там в отдалении, опустив голову вниз.
Что это?! Что он говорит?! Что здесь происходит! Что это за цирк?! Растерянная Джанет спросила это у Патрокла посеревшими губами. Что здесь происходит, повторила она хрипло и еле слышно. Это ритуал, сказал Патрокл. Не нужно было сюда ходить, Джанет. Не нужно. Я ж тебя просил!
Какой ритуал, сказала она с полными слез глазами, ради всего святого, Патрокл, какой ритуал?! Я боюсь, милая, сказал он, что нам с тобой крупно не повезло. Здесь сейчас будет произведен ритуал так называемого Слияния. Какого слияния, милый, спросила она, я не понимаю, что здесь, кто мой муж, эти люди, кто они?! Это крысы, милая, пояснил Патрокл, улыбаясь уголками губ, крысы, и сейчас здесь будет совершен ритуал возведения их лидера в сан императора. Нам не стоило присутствовать на этом представлении, нам не следовало сюда приходить. Это я виноват, я должен был настоять на своем, должен был попытаться уберечь тебя от самой себя, но я не смог! Патрокл еще раз посмотрел по сторонам.
Количество охраны, находящейся в зале, возросло в несколько раз. Возле их столика образовалась своеобразная буферная зона, в пределах которой не было никого из гостей. За соседними столиками находилась только охрана. Ее представители уже даже не делали вид, что заняты посторонними разговорами. Все эти подтянутые, крепкие молодцеватые серые молодые люди внимательно и настороженно следили за Патроклом и его спутницей.
А сейчас я вам представляю мою вторую любовь, закричал Щелкунчик, и видно было, как по его багровому лицу стекают вниз крупные капли пота, перемешанного с обильным гримом. Это женщина, которая всегда, подчеркиваю это, всегда была желанной госпожой для меня и всегда являлась предметом моих самых страстных и необычных мечтаний!
Нам надо уйти, сказала Джанет, и по ее расширенным глазам Патрокл понял, что она плохо понимает, что говорит и что делает. Нам надо уйти! Она решительно встала с места и потянула за собой Патрокла. Аплодисменты стали просто невообразимы. Джанет огляделась и увидела, что сотни восторженных глаз устремлены именно на нее.
Вот и она, вскричал Щелкунчик, вот и она, моя самая большая драгоценность, мое самое большое приобретение и моя самая большая потеря — Марихен Штальбаум! Браво, стали кричать вокруг. Патрокл видел, что браво кричала даже охрана. На глазах какого-то совсем молодого охранника выступили самые настоящие слезы. Его глаза покраснели, их заволокла влажная красноватая муть, которую он и не собирался вытирать. Сатанея от восторга, он пялился на Джанет, продолжая кричать браво своим высоким юношеским тенорком.
Эй, там, сказал со сцены Щелкунчик, проследите, чтобы ее спутник нам не помешал. К Патроклу тут же бросились со всех сторон люди в сером. Схватив его за руки, они силком снова усадили его в низкое и глубокое кресло.
Иди, иди сюда, дорогая, нежно сказал Щелкунчик, иди сюда, выйди, покажись почтенной публике! Пусть она увидит ту, что прошла сквозь годы и переплетения самых невероятных сюжетов, чтобы войти в ритуал Слияния! Слияние, заорали вокруг, Слияние! Взяв Джанет с двух сторон под руки, ее вели на сцену сквозь орущий строй гостей и серых бойцов. Она шла с широко раскрытыми глазами, ступая будто во сне. Марихен, крикнул Щелкунчик, моя Марихен, готова ли ты стать второй моей любовью?! Готова ли ты принять на себя бремя ответственности?! Готова ли ты Слиться, дабы восстал из небытия император?! Император, заорала толпа, Слава Императору! И тут эти крики покрыл слаженный и страшный гул барабанов, который заставил замолчать всех находящихся в зале. Все встали и, взявшись за руки, закрыв глаза, в исступлении стали раскачиваться из стороны в сторону.