— Вы уверены, что такой врач-нелегал, как я, сможет вылечить вашего отца?
Я не думал, что Шуйский пригласил меня, чтобы вылечить его отца. При нынешнем уровне медицины это было невозможно. Большие больницы уже подтвердили это.
Обычно такие пациенты прикованы к инвалидному креслу до самой смерти. Судя по его состоянию, ему оставалось не так много лет. Он был стар, и его организм давал сбой. После долгого сидения в инвалидном кресле мышцы его тела усохли.
Я предполагал, что отцу Шуйского осталось полгода.
— Мне не нужно, чтобы вы лечили моего отца. Я хочу убедится, что он проживет еще хотя бы год. — Голос Шуйского был спокойным, без особой печали.
Старик в инвалидном кресле тоже был спокоен. Хотя он парализован и не мог нормально говорить, мимика его лица осталась. Он спокойно воспринимал холодную реакцию сына.
— И это всё?
— И это всё? — ухмыльнулся Шуйский, явно развлекаясь. — Знаете, скольким врачам я уже звонил? Ни один не уверен, что папаша доживёт до следующего июня.
— Эти доктора правы. Максимум — три-четыре месяца, — ответил я, поднимая бровь. — По правде говоря, смерть для него будет облегчением. Но, знаете, думаю, смогу немного отодвинуть финиш.
Шуйский явно что-то затевал, но это не касалось меня. В моём деле главное — не лезть в чужие дела. Чем меньше знаешь, тем крепче спишь.
Семейка у него та ещё. Мафия в чистом виде, и пахнет неприятностями за километр.
— Это будет стоить дороже, чем три миллиона. Придётся мне каждую неделю сюда таскаться, — лениво проговорил я, глядя Шуйскому прямо в глаза. Показал, кто тут главный.
— Каждую неделю по три миллиона? Нормально. Но если папаша не доживёт до конца года, следующая могила будет вашей, — кивнул он, угрожающе.
О, вот так сразу в лоб? Интересно, это должно меня испугать?
— Пока не вмешаются случайности, я гарантирую, что он выживет, — бросил я, встречая его взгляд.
— Конечно.
Большие риски — большие деньги. Это была моя фишка. 145 миллионов через год — отличная награда за работу. Даже после того, как Иван заберёт свои 20%, 120 миллионов всё равно приятно греют душу.
— Ладно, Шуйский. Давайте начнём с первого сеанса. Надо вашего старика подлатать.
— Мне уходить?
— Не, можете сидеть и смотреть.
Я приступил к работе. Прочистил его старые меридианы, кровь потекла быстрее. Легкотня. Даже без всяких магических штучек смогу удержать старика на плаву.
Два часа иглоукалывания, и дед выглядел лучше, чем труп в мавзолее. Щёки старика порозовели, и самодовольная улыбка Шуйского ещё шире.
Он не удержался и достал приготовленные наличные — три миллиона.
Я забрал деньги с лёгкой ухмылкой:
— Благодарю. Если что понадобится — звоните. Я всегда на связи.
— Пока, — бросил Шуйский и обратился к охране. — Проводите доктора.
Вот так и работаю — спасаю жизни и зарабатываю пачками.
Вернувшись в отел, я швырнул на стол перед Иваном шестьсот тысяч. Он аж задрожал от восторга. Выглядел так, будто вот-вот бросится ко мне и чмокнет в щёку. Но я, конечно, резко отстранился. Мне этого не надо.
— Ты крут, я знал, что у тебя получится! — залепетал Иван. Он уже плавал в своих фантазиях. Шестьсот тысяч для него — как целое состояние.
— Если ты так рад, — ухмыльнулся я, — как насчёт обеда в ресторане за твой счёт?
— Тетя Таня наклепала бутербродов. Давай здесь поедим, — Иван даже не понял намёка. — Питомцам тоже понравится.
— Скупой, — фыркнул я, не без удовольствия наблюдая за его смущением.
— Ты же только что заработал больше двух миллионов. Почему не угостишь меня?
— Даже не мечтай, — я быстро отрезал.
— Ты ж доктор. Тебе полагается быть щедрее…
— Причём тут это? Я свои деньги кровью и потом зарабатываю.
— А я, значит, пациентов для тебя ищу на расслабоне?
В этот момент у Ивана зазвонил телефон.
Он поднял трубку, немного помялся и выдал:
— Слушай, ещё один пациент. Правда, немного. Всего пятьдесят тысяч. Будешь брать?
— Кто там?
— Университет в Москве. Группа студентов. Похоже, влипли куда-то.
— Пфф, очередные разгильдяи, — буркнул я.
Иван что-то вспомнил:
— А Виктор больше не таксует, верно? Говорили, он в актёры подался. Ты помогал ему?
— А что тут такого? Кто в Москве не мечтает о Мосфильме? Ты скажи, что сам никогда не думал об этом?
Я лишь усмехнулся. Тут каждый второй — «актёр». Весь город живёт мечтами о звёздной карьере. Мосфильм добрался до всех, от мала до велика. Старички тоже, наверное, до сих пор грезят о славе.