— Сколько жертв вокруг, — пробормотал он, словно волк, обнюхивающий овечий загон. В тусклом свете его капюшон отливал зловещим блеском.
— Хватит придуриваться, — сказал я, понимая, что привести Черныша сюда было одной из самых дурацких идей, которые приходили мне в голову.
— Все эти жертвы не мои, — тоскливо вздохнул он, осматриваясь. — Я их не чувствую… Подожди, стоп, одну чувствую.
Черныш вдруг резко остановился у двери, его ноздри раздувались, как у охотничьей собаки, почуявшей дичь.
— Это чистая душа, — произнёс он с особым восторгом. — Мне повезло. Из неё можно выжать кучу демонических минералов.
Я толкнул дверь и увидел бледного мальчишку, лежащего в полумраке. Респиратор тихо шипел, подавая воздух в его ослабленное тело, а выбритая голова блестела в тусклом свете.
После паузы я спросил:
— Как он умрёт?
— У него в голове что-то нехорошее. Ровно в три часа дня это его прикончит, — ответил Черныш, прищурив глаза.
— А если дать ему демонический камень? — в моем голосе прозвучала нотка надежды, хотя я знал ответ.
— Это лишь отсрочит его конец. Пока эта штука в голове, смерть не уйдёт насовсем, — произнёс Черныш, словно врач, выносящий вердикт. — Но если хочешь, чтобы я отказался от добычи, придётся обсудить компенсацию.
— Я дам тебе камней на год вперед.
— Недостаточно.
— Не торгуйся. Это моя цена. Не устраивает — забирай его душу.
— Ладно, но в следующий раз будь осторожнее с ценой.
Я окинул взглядом комнату, убедившись, что камер нет, и достал из кармана демонический порошок. Высыпал его в рот мальчишке, наблюдая, как его дыхание выровнялось.
— Он спасён, — сказал Черныш. — У него есть полгода.
В этот момент дверь палаты открылась, и на пороге появилась врач.
— Кто ты такой?
— Эм… родственник пациента, — пробормотал я, пытаясь сохранить хладнокровие.
— Нет, ты не родственник Даниила. Он здесь уже два года, и я тебя ни разу не видела. И вообще, у него давно не было визитов. Кто ты такой? — её голос звучал сурово, глаза сверлили меня, как рентген.
— Я… ошибся палатой. Мой друг в реанимации, и все палаты похожи.
Она не раздумывая схватила рацию и произнесла с ледяным спокойствием:
— Охрана, срочно сюда.
Ну вот опять, что за день такой сегодня? Я стоял как вкопанный, буквально прирос к месту. Бежать? Да уж, конечно. Как будто я бы просто так взял и рванул отсюда, зная, что за мной потом явится служба безопасности. Нет уж, пусть попробуют. Не буду же я их бояться.
Когда пришла охрана они проводили меня в свою комнату. Докторша не отставала от нас.
Уже в комнате охраны она продолжила допрос:
— Если не скажешь правду, вызову полицию, — голос докторши звучал твёрдо, а взгляд, как сканер, сверлил меня, явно намереваясь раскусить. Она была не из тех, кто просто так отпустит.
— Да я уже сказал тебе — ошибся палатой, — постарался произнести это как можно невиннее, хотя и понимал, что в такой ситуации это звучит довольно натянуто.
— А зачем тогда с самого начала врал? — она прищурилась, прицеливаясь к новым атакам.
— Ты что-то путаешь, — нахмурился я. — Когда это я врал?
Докторша не сдавалась и явно не собиралась пускать дело на самотёк.
— Похоже, придётся звать полицию, — угроза повисла в воздухе.
Я тоже достал телефон. Время было действовать по-своему.
— Ольга, подойди-ка в комнату службы безопасности, — сказал я, набрав её номер. — Тут врач немного недопонял.
Ольга, как всегда, не заставила себя долго ждать. Она появилась так быстро, будто стояла неподалёку. Окинула меня взглядом, потом перевела его на докторшу.
— Расскажите, что произошло? — её голос был спокоен, но в нём звучала скрытая сталь.
Докторша явно была настроена решительно:
— Этот человек вломился в палату мальчика. Подозреваю, что у него были плохие намерения.
В этот момент к нам подбежала взволнованная медсестра, чуть ли не задыхаясь от волнения.
— Флора, Даниил очнулся! Очнулся!
— Что? Даниил-младший? Как такое возможно? — Докторша выглядела ошеломлённой. Её профессионализм начал давать сбои.
— Правда! Очнулся и сразу заявил, что хочет есть.
Флора была в шоке. И все побежали в палату мальчика.
— Невероятно… Он же был без сознания после химиотерапии. Аппетита у него не может быть… Плюс последние сеансы химиотерапии были ужасными. Опухоль не уменьшилась. Она давит на его центральную нервную систему. Он не мог очнуться.