Да, в некоторые вечера из-за баб его могли пришибить десять раз в течение десяти минут. Но все-таки этого не случилось в течение двадцати лет.
И вообще, все это было всего лишь леностью мысли. Всякие подобные банальности, спокойные и необязательные, отменялись самим фактом вот этого самого звонка. Сообщения. Ибо почему позвонили именно ему?
Ведь он знал Марло не так уж и близко. А потом вообще, почему надо кому-то звонить и что-то сообщать? Это вам что, террористический акт в Бейруте или Белфасте, где непременно кто-то берет на себя ответственность?
Марло мертв, но жизнь не кончается, и следующим ходом кто-то посчитал, что необходимо подключить его к этому делу. А следующий ход бывает только в игре. Значит, это игра. И убийство здесь вовсе не обязательно кульминация или соль всего дела.
Он долго – минут двадцать – размышлял, стоит ли кому-нибудь позвонить, прежде чем отправиться к Марло.
Ввязываться ли вообще, так вопрос не стоял. Раз позвонили, надо ехать. В подобных ситуациях действовало железное правило: или стрелять, или бежать. Бежать в настоящий момент представлялось как бы преждевременным. Оставалось стрелять, что в данной ситуации означало действовать.
Он позвонил Валентине и сказал:
– Валентина, ты помнишь, как Мартин Марло рассказывал нам, что такое конспирация один?
– Да, конечно, – ответила Валентина.
– Мне сейчас позвонили и сказали, что Марло мертв. Я поеду к нему и выясню, так ли это.
– Вчера, ну, то есть сегодня, часа в три ночи, – сказала Валентина абсолютно ровным голосом, – Марло вышел из своего подъезда и пошел по направлению к проспекту. Когда вернулся, не знаю. Я поздно легла и поздно встала.
Разумеется, Валентина не лежала по ночам у дома Марло в засаде. Просто его дом был построен из номенклатурного кирпича и стоял в узком, номенклатурном переулке (такие называют еще посольскими). Валентина жила как раз в доме напротив и летними вечерами (а теперь выяснилось, что и ночами) любила сидеть в кресле-качалке на полузакрытом балконе своего пятого этажа.
«Куда это Марло поканал так поздно? – подумал он, попрощавшись с Валентиной. – И вернулся ли обратно своим ходом? Впрочем, да, разумеется. Довольно нелепо представить себе, как мимо мымры-консьержки проносят деревянный ящик и на вопрос: «Вы к кому?» – отвечают: «В шестьдесят четвертую».
Он подошел к дивану, на котором лежал труп Марло. Да, без сомнения, убит, и, по-видимому, в жестокой борьбе. Как именно и чем, вот уж это абсолютно не его дело.
Его дело – выяснить, куда выходил Марло в три часа ночи и что случилось с ним дальше.
4
А было это лет двадцать назад. В середине, то есть, семидесятых. Тем летом Алекс заканчивал пятый, выпускной курс Училища. Именно так, в одно слово с заглавной буквы, они и писали, и произносили название своего учебного заведения. Потому что не только на входе в здание не было никаких табличек, но, что самое смешное, и внутри ни на каких бланках, зачетках, пропусках не значилось никакого более подробного наименования, кроме гордого в своем одиночестве слова «Училище».
Поневоле и учащиеся – или курсанты? – вслед за преподавателями вынуждены были называть его так. Училище. Впрочем, уже в середине первого курса не только никаких вопросов по этому поводу не задавалось преподавателям, но и промеж себя курсантики перестали недоумевать. Преподаватель становился для них – Наставник, а их психика неуклонно переплавлялась, закалялась и становилась психикой монахов-воинов. При том что внешне они развивались во вполне светских, можно даже сказать, блестящих юношей. Почти все они стали разрядниками по трем-четырем видам спорта, знали фундаментальные науки, технику, языки и вообще при необходимости могли бы работать, выражаясь казенным языком, на должностях от сантехника до ведущего инженера где-нибудь на космодроме или гигантском синхрофазотроне.
И что еще важнее, легко могли войти в среду… да пожалуй, что в любую. Допустим в рабочую среду или в среду творческой интеллигенции. Кем же они являлись, выпускники этого Училища? Офицерами разведки? Очень похоже. Однако, так, да не совсем. Разведка ведь всегда чья-то. Ну, допустим, ГРУ – военная, понятно. Есть и другие. Даже и у крупных банков есть свои… подразделения. А за их Училище никакое ведомство или учреждение ответственность на себя не брало. Соответственно и прав не предъявляло. Да и вообще, никто к ним ничего не предъявлял, в том числе и Наставники. Подготовка осуществлялась потрясающая, но для чего, как бы и речи не заходило.