Потапов. Ирина, ты ведь не на профсоюзном собрании. Не учи меня.
Гринева. Я не учу, просто напоминаю.
Потапов. Ну и что ж, что я так говорю. Я на самом деле директор, — и, кажется, неплохой! Или я ошибаюсь?
Гринева. Насколько мне известно, не ошибаешься. Ты действительно хорошо руководишь заводом. Но, Алексей, мне кажется, в своем характере ты постепенно теряешь одно качество...
Потапов. Какое же?
Гринева. Чувство нового, Алексей...
Потапов (ошеломлен). Что? Что?
Гринева. Чувство нового.
Потапов (вскочил с дивана, заходил по комнате и вдруг громко захохотал). Ха-ха! Вот это действительно ново! Типичный профсоюзный деятель! При отсутствии аргументов говорит лозунгами. Ириша, повторяю: мы не на собрании членов профсоюза.
Гринева. А ты думаешь, наше дело - только членские взносы собирать и смотреть за работой детских яслей?
Потапов. Вы еще должны воспитывать массы...
Гринева. Да, представь себе... И не только массы, но и отдельных членов профсоюза...
Потапов. А поскольку я являюсь членом профсоюза...
Гринева. Да, поскольку ты являешься...
Потапов. Но почему я должен делать все на своем заводе? Почему заказ не может быть выполнен на другом московском, уральском или сибирском заводе? Почему, я спрашиваю тебя?
Гринева. Но ведь твой завод может это сделать.
Потапов. Мой? Не может!
Гринева. Слово коммуниста?
Потапов. Типичное женское легкомыслие.
Гринева. Опять просчет. Ты просмотрел большую силу.
Потапов. Какую?
Гринева. Я говорю о женщинах.
Потапов. Почему? Я всегда с удовольствием смотрю на женщин!
Гринева. Не говори пошлости.
Потапов. А ты говори доказательно. Ты, кажется, завтра где-то доклад делаешь?
Гринева. Делаю... Тебе-то что?
Потапов. Я чувствую... На мне тезисы проверяешь?
Гринева. Дурак!
Потапов. Спасибо!
Гринева. Пожалуйста!
Потапов. Вы закруглились?
Гринева. Да!
Потапов. Теперь послушай меня.
Гринева. Не хочу!
Потапов. Я требую!
Гринева. Я знаю, что ты мне скажешь!
Потапов. Тем лучше! Так заруби себе на носу и передай своей Северовой. У меня свой план! Свой завод! Свое ритмично налаженное производство! И я не допущу вмешательства. Тебе понятно?
Гринева. Мне понятно, что я была права!
Потапов. Ладно... Теперь давай мне... чаю!
Гринева. Чайник на кухне, можешь взять сам.
Потапов. А ты?
Гринева. А я уже напилась, сыта по горло! (Уходит в свою комнату.)
Входит Виктор.
Виктор. Здравствуй, Алексей!
Потапов (рассеянно). А-а, пришел, садись чай пить...
Виктор. Что это у вас жженым пахнет?
Потапов. Где? Да, да! Ой, чайник! (Убегает на кухню.)
Виктор поднимает с пола уроненные во время спора газеты. Входит Потапов с коричневым дымящимся чайником.
Виктор (радостно). Распаялся?
Потапов. Что радуешься! Распаялся. Да еще как! Погорели мы на этом деле, Виктор!
Действие второе
Кабинет председателя фабкома текстильного комбината Ирины Гриневой. Большая, высокая комната в старом здании. Видны батареи парового отопления; рядом с ними выпуклая, с чугунными дверцами, кафельная печь. У потолка медное солнышко вентилятора. Посреди комнаты - буквой «Т» - стоит стол, покрытый синим сукном. На столе пухлые альбомы с образцами тканей, выпускаемых комбинатом. На стенах различные панно и веерами подобранные полотнища материй - это также продукция комбината. От них в комнате весело, даже ярмарочно. За столом, на месте Гриневой, сидит Анна Кружкова. Перед ней демобилизованный офицер Свиридов. Он в кителе с орденскими ленточками, но без погон.
Свиридов. Гм... Так вот я и не понимаю, товарищ депутат, зачем вы меня вызвали? Мне, конечно, лестно быть у депутата, познакомиться, так сказать... Но я вам напоминаю: квартира у меня имеется, не дворец, но вполне... Работу я получил, тут задержки нет, рогаток не ставят, к демобилизованным у нас в районе относятся доброжелательно. Так что повода...