— Так! — кивнул водитель, выказывая азарт.
— И ему, если подходить официально, грозит довольно приличный штраф.
— Знакомо!
— Мы решаем вопрос приватно. Он нас за это благодарит, допустим, суммой в десять раз меньшей, чем грозящий штраф…Ну, это та же схема, которая присутствует в ваших взаимоотношениях с автоинспектором, — вы знаете. Так и во всех милицейских структурах, только формы и размеры сумм разные.
— По-нят-но! — Водитель потянул не только слово, но и потянулся всем своим большим телом, откинулся на сиденье. Руки буквально уперлись в руль. Я заметил, что он изменился лицом, побагровел. Но, борясь с собой, спросил, изобразив спокойствие:
— А как у вас там с совестью, с порядочностью?
— В милиции, как и везде, всякие люди попадаются.
— Да что вы! Неужели?
— Конечно!
— И в чем это сказывается? Опиши какого-нибудь… подонка.
— Пожалуйста, — как ни в чем не бывало продолжил парень. — Классический случай. Бывает, что с клиентом договаривается один из нас троих, находящихся в наряде. Получил на всех, допустим, пятьсот, а нам сказал, что триста…
— Вот негодяй! — водитель рубанул ладонью воздух. — Как земля носит! И как же вы с таким поступаете?
— Устраиваем что-то типа товарищеского суда…
— Молодцы!
— …А если товарищ не понимает, то создаем такие условия, что он уходит.
— Вот как! Искореняете, так сказать, скверну из своих рядов! Конечно, нехорошо жадничать. А с начальством делитесь? — водитель, улучив момент, подмигнул мне в зеркальце.
Парень продолжал в том же обстоятельном ключе, тоном музейного гида:
— Я отношусь к низшему звену: кручусь, как могу. А высшее звено, — у них доходы другого уровня. Вы же, наверняка, знаете, что практически весь бизнес контролируется так называемыми крышами: бандитскими, милицейскими, фэ-эс-бэшными. Вот где основные доходы! А мы, повторяю, мелочь! Эту мелочь иногда, для демонстрации, разоблачают, карают. Потом по телевизору показывают наших милицейских тузов, хозяев этих самых «крыш», которые с порядочным видом рассказывают о том, как, по вашим словам, искореняют из своих рядов скверну. Мы, глядя на этот зоопарк, смеемся.
— Обидно, наверное? — заботливо спросил водитель.
— Да нет. Каждый делает свое дело. Главное — баланс. Все крутятся, все друг от друга отщипывают, — всем жить можно. Главное, чтобы беспредела не было.
Трагикомичность пошла на убыль. Тем, что сошла на нет комичность. Я не выдержал:
— Вот вы говорите — «все». А я вот, почему-то, не ощущаю, что особенно кручусь, по вашей терминологии. Тем более, ни от кого не отщипываю.
— А вы не москвич?
Парень спросил это у меня таким тоном, какой больше подходил для вопроса: «А вы разве не москвич?»
— Нет, далеко не москвич. А если быть точнее, то вовсе с Крайнего Севера. Впрочем, какое это отношение имеет к вопросу?
— О! — парень как будто вдруг обнаружил неопровержимое подтверждение своему жизненному кредо: — Ну ведь и вы там живете не на одну зарплату? Скажите, положа руку на сердце!
Я чуть не задохнулся от праведного гнева:
— Молодой человек! Скажу вам по секрету, что одна из достопримечательностей Севера в том, что там можно жить на одну зарплату. При наличии приличной работы, разумеется.
— Можно-то можно! — парень понимающе засмеялся. — И в Москве, если уж на то пошло, можно. И все равно, чтобы есть не просто хлеб, а с маслом, наверняка, большинство вашего населения каким-то неофициальным прибыльным бизнесом занимается?
У меня, наверно, округлились глаза, я невольно почесал затылок:
— Даже не могу себе представить, какой это может быть бизнес…
— Ну, там, оленей отстреливаете, рога отпиливаете — панты, кажется, — на украшение, на лекарства. Или моржей бьете, — жир, клыки продаете… Красная рыба, икра! Ну, есть же у вас местные достопримечательности!
Я расхохотался совершенно искренне. Мне определенно полегчало после всего, навеянного признаниями парня.
— У вас…, — мне было трудно говорить сквозь смех, — у вас какие-то джек-лондоновские представления о современном Севере. Но на дворе, давайте вспомним, — двадцать первый век!
— Между тем, — вклинился водитель, — во многом господствует дремучесть. Это я не о Севере…
Парень смутился и не ответил, только пожал плечами.
Водитель же, получив подкрепление, продолжил атаку:
— Вот ты говорил, что, иногда своеобразное мнение о вашем брате вполне обосновано. Увы, дескать. Что ты имел в виду? За что, скажем проще, народ вас, ругает?
— За то, что мы почти всегда опаздываем. — Парню стало грустно. — Случилось преступление, вызов: приехали, — поздно! Работаем по свершившемуся факту. Причины — у нас плохие автомобили, плохие рации, низкая зарплата…