Стоун крутанул руль, направив свой автомобиль прямо на нее. Оглушительно завизжали тормоза. Ударив кулаком по ручке, Чарли распахнул дверцу и нырнул в заросли.
Неуправляемая «Волга» накренилась и почти сразу остановилась, врезавшись в березу на самом краю оврага. Вторая машина тоже была «Волга», только не белая, а черная. Стоун знал, что на таких ездит большое начальство.
Он попал в ловушку. У него нет никакой защиты: ни пуленепробиваемого жилета, ничего… Только пистолет.
После секундной тишины раздался оглушительный треск выстрелов. Несколько пуль попали в сосну, за которой он залег. Спрятавшись за тонким стволом дерева, Чарли достал пистолет и выстрелил раз, два, три…
В грохоте пальбы он услышал крик, короткий, душераздирающий крик невыразимой боли. Один из нападавших был или убит, или серьезно ранен. В мозгу Стоуна крутилась единственная связная мысль: это ловушка. Чавадзе, а может, еще Дунаев заманили его в ловушку, как зверя.
Раздался металлический щелчок: перезаряжали пистолет. Затем сразу раздалась следующая серия выстрелов. Пули вонзились в землю в нескольких сантиметрах от Чарли.
Он должен экономить патроны. Сколько у него осталось? Пятнадцать? Пятнадцать патронов против невидимого противника, который, конечно, намного опытнее его самого.
И тут все внутри его похолодело: он услышал рев мощного мотора еще одной машины, приближающейся к ним.
Это конец. Подкрепление. Уж двоим или больше он никак не мог противостоять. Чарли нервно оглянулся и увидел, что лес позади него непроходим, деревья и кусты цепко переплелись и стояли стеной. Придется выскакивать на дорогу и искать другой выход. Надо бежать.
— Виктор! — прокричал вновь прибывший. Он был один. И то хорошо. — Где он?
— Он там! — ответил первый. — Давай скорей!
— Я позабочусь о дальнейшем, — заявил тот.
— Но это мое задание…
— Твое задание… — повторил приехавший… И вдруг послышался выстрел, за которым последовал странный захлебывающийся звук. Еще толком не понимая, что произошло, Чарли осознал, что вновь прибывший застрелил первого.
— Эй! — услышал Стоун. — Старообрядец! Выходи!
Старообрядец.
— Сюда, пожалуйста.
Шофер, седовласый мужчина лет пятидесяти с красным лицом алкоголика, ввел Чарли в ярко освещенный, роскошно обставленный дом: низкая темная мебель, восточные ковры на полах, небольшие гобелены на стенах. В гостиной стояли огромные старинные часы, под ними, в большом кресле, сидел сухой старик в аккуратном темно-сером костюме.
Это был сам Чавадзе.
Он с трудом встал и сухо пожал Стоуну руку.
— Очень рад видеть вас здесь, — произнес он. — Один из моих людей сообщил мне, что вы встречались в Париже с Дунаевым… — По-русски он говорил с легким грузинским акцентом, похожим на тот, какой был у Сталина в старых документальных фильмах, виденных Чарли. — Мне очень жаль, что вам пришлось пережить весь этот кошмар. Сожалею, что мой человек так долго не мог найти вас. Еще немного — и он бы опоздал.
— Ваш человек? — спросил Чарли. — Но на нем мундир офицера КГБ.
— В КГБ тоже есть наши люди, — объяснил Чавадзе. — Проходите, пожалуйста.
— Я извиняюсь за столь поздний визит. Но дело очень срочное.
— Поздний визит? Вы, вероятно, позабыли, к какому распорядку привыкли те, кому довелось работать со Сталиным. Он ведь работал по ночам, он вообще предпочитал ночи. Ну и мы тоже работали, как он. В моем возрасте уже трудно менять привычки. Я всегда работаю допоздна.
— Работаете? — не удержался от вопроса Чарли.
— Я пишу мемуары. Мемуары, которые никогда не будут опубликованы. Во всяком случае, до моей смерти. Хотя не исключено, что и спустя десять-двадцать лет после этого их никто не прочтет, если все будет идти так же, как сейчас. — Старик поджал губы. — Горбачев, конечно, в какой-то мере спасает страну, но и он стремится к укреплению своей власти, мистер Стоун. Всегда существует опасность, что появится другой Сталин. Не Горбачев, так кто-то другой. Поэтому мы и объединились в организацию.
— Я понял, это был ваш человек, там, в Париже, на кладбище.
В глазах Чавадзе мелькнуло выражение удовольствия, губы тронула слабая улыбка.
— Да. Там есть наши люди. Мы узнали, что вы встретились с Дунаевым, и поняли, что без крови не обойдется.
— Я слышал тогда два выстрела.