Она секунду помолчала с печальной улыбкой на губах и ответила:
— Я знала, что ты здесь будешь. Извините нас, Сол.
Сол кивнул и удалился, широко улыбаясь.
Они неловко постояли молча, затем Чарли обнял Шарлотту за плечи и спросил:
— Надо бы подсластить нашу встречу, а?
Он слегка наклонился и коснулся губами ее губ. Она едва ответила на его поцелуй.
— …Итак? — спросил Стоун.
— …Итак? — повторила она, смущенная и неловкая, как девочка во время первого свидания.
— Давно ты здесь?
— Что ты имеешь в виду: прием или страну?
— И то и другое.
— Сюда я только что пришла. А в Штатах я уже четыре или пять дней. Я ездила к родителям. А вчера приехала в Нью-Йорк и узнала о приеме.
— А ты вообще собиралась позвонить мне? — Чарли попытался улыбнуться, но упрек все же прозвучал в его голосе. Мужчины вокруг них обращали на Шарлотту внимание. Так было, впрочем, всегда и везде, где бы они не появлялись. Какой-то важный пожилой человек оглядывал ее своими масляными глазками, пока Стоун не бросил на него угрожающий взгляд собственника, тут же сопроводив его быстрой извиняющейся улыбкой.
Шарлотта вздохнула и потупила взгляд. Чарли никогда не видел ее в этом платье. Он подумал о том, что она, должно быть, купила его специально для этого приема. Сколько же у нее новых нарядов появилось за последний год и для каких случаев их приобретали?
— Да, я собиралась позвонить тебе, — наконец ответила она и взглянула на него. Щеки ее пылали.
— Хочешь что-нибудь выпить?
— Я теперь не пью спиртного… И кофе тоже.
— И кофе? Но раньше ты была настоящей кофеманкой.
— Была. А теперь нет. Я ненавижу растворимый кофе, а другого в Москве нет.
— Мне нравится твоя помада.
— Спасибо, — она выпятила губы на манер Мэрилин Монро. — Мне посоветовала ее купить Диана Сойер, — она издала быстрый детский смешок. — А ты все еще куришь? Я что-то не улавливаю запаха.
— Нет, я бросил.
— Правда? Давно?
— Уже не помню, — соврал он.
…«Когда ты уехала», — подумал Стоун.
Сразу после свадьбы они переехали в Нью-Йорк. Чарли поступил в аспирантуру факультета русистики Колумбийского университета, а Шарлотта сменила несколько работ. Жили они в ужасной и темной квартирке на Виллидж-стрит, но им было все равно. Когда Чарли получил диплом доктора философии, его пригласили работать на факультете в Джорджтауне, и им пришлось переехать в Вашингтон, от чего они оба отнюдь не были в восторге. Диссертация Чарли, посвященная проблемам власти в Кремле, сразу получила отличные отзывы, и он был признан одним из самых выдающихся советологов своего поколения. Шарлотта же не сделала к тому времени никакой сколько-нибудь значительной карьеры. Поэтому ей пришлось пойти работать машинисткой в одну из вашингтонских газет. Ей это не очень-то нравилось.
Затем Чарли сманили постоянной гарантированной работой в Кэмбридж, в технологический институт, и они опять переехали. И вот здесь Шарлотта начала делать настоящую карьеру. Она пошла работать машинисткой на местное телевидение, где проводила дни, перепечатывая телеграфные сообщения агентства новостей. Через несколько недель ее пригласили на место диктора-синоптика. Но она сразу отклонила это предложение, а через какое-то время стала репортером. Ее специальностью были самые низкопошибные репортажи, она сама называла их «Полицейские и трупы». Но Шарлотта очень быстро научилась работать: прорываться в самую гущу событий, снимать во время интервью так, чтобы это хорошо выглядело на экране, глядеть прямо в камеру, говорить убедительно и уверенно. Довольно часто она высказывала мечту когда-нибудь применить на деле свои знания русского языка, который она выучила еще в колледже и знала даже лучше, чем Чарли (он приписывал это ее польскому происхождению). Должно же это было когда-нибудь произойти. А пока она стала для начала очень хорошим репортером, а затем просто звездой репортерского искусства. Но так как она работала на телевидении, ее внешность и способность высказывать свои собственные взгляды привлекали всеобщее внимание. В те времена все были просто помешаны на Барбаре Уолтерс, Джессике Савитч, Диане Сойер. Все телестанции искали женщин-дикторов, а Шарлотта не только имела нужную внешность, но была еще большим авторитетом в своей области. Поэтому ее пригласили работать диктором в бостонской утренней шоу-программе «Утро», ужасно ранней, выходящей в эфир с 6 до 6.30.
Однажды один из очень влиятельных людей национальной телесети приехал по делам в Бостон. Случилось так, что он рано встал и увидел программу, которую вела Шарлотта. Он сразу встретился с ней и предложил работу репортера в Нью-Йорке.