Даже традиционно поддерживающая лейбористов «Санди миррор» не выдержала:
«Такова была жестокость и незаконность этого суда, что даже компартия Британии была шокирована. Она просила советские власти, отменить приговор. Это лучше, чем поступило британское правительство. Мы не заявили формального протеста, хотя мы участники Хельсинского соглашения и соглашения ООН о правах человека. Наша позиция ясна. Мы боимся Советского Союза и поэтому не решаемся оскорбить его. Мы полагаем, что официальные протесты не принесут ничего хорошего. Тут мы ошибаемся (…) Грубияны в Кремле не всегда так решительны, как кажется… Кремль уважает только силу и решительность. Умиротворять Кремль — то же самое, что умиротворять Гитлера. Нет разницы между диктаторами-варварами в Москве и фашистами».
И это, повторяю, английские лейбористы, считавшиеся умеренными социалистами. Чего было ждать от остальных? Конечно, они не преминули выразить «озабоченность» да намекнуть на «вред для дела разрядки», разумеется, в тонах исключительно просительных. Кое-кому даже ответили через совпослов, в зависимости от хорошего поведения в прошлом.
В адрес товарища Брежнева Л.И. получена телеграмма от председателя Норвежской рабочей (социал-демократической) партии Р.Стеена и генерального секретаря НРП И.Левероса с просьбой о пересмотре дела советского гражданина Ю.Орлова, осужденного за антисоветскую агитацию и пропаганду.
Р.Стеен принадлежит к умеренным кругам партии, которые выступили за установление официальных контактов с КПСС, за развитие добрососедских отношений и сотрудничества между Норвегией и СССР.
Считали бы целесообразным направить Р.Стеену и И.Леверосу ответ через совпосла в Норвегии по указанному вопросу, — рекомендовал Международный отдел ЦК.
И действительно, просителям направлялось несколько страниц откровенной, беззастенчивой лжи, чем они, видимо, и удовлетворялись.
Иные даже и этого не удостаивались, как, например, глава австрийских социалистов Бруно Крайский, обратившийся к Андропову с исключительно подобострастным письмом:
«Меня неоднократно просили и продолжают просить друзья и знакомые походатайствовать за советского гражданина Юрия Орлова, находящегося в заключении с начала 1977 года. (…) Я, разумеется, далек от намерения вмешиваться во внутренние дела СССР. И если я обращаюсь с подобной просьбой, то только исключительно из-за сочувствия и с твердой надеждой на Ваше великодушие. Я полагаю, что великодушный жест в этом деле именно в период возрастающей напряженности, в смягчении которой, как я знаю, мы оба очень заинтересованы, имел бы позитивное значение».
Юрий Владимирович, — пишет помощник. — Полагаю, что ходатайство Крайского за диссидента Орлова надо оставить без ответа. — И ниже, рукою Андропова: — Согласен. Андропов.
Честно сказать, и я бы такую верноподданническую просьбу «оставил без ответа» — просто из чувства омерзения. Объясните мне, и чего он так распинается, точно денег взаймы просит? Дескать, друзья замучили, я бы сам не осмелился. Уж вы простите великодушно, что потревожил своей никчемной просьбишкой. Мы, мол, с полным пониманием ваших «внутренних дел» и пр. Да разве так просят, тем более, когда международные соглашения предполагают требовать? Вот Андропов и обращается с ним, как с лакеем, сунувшимся было к барину в прихожей: «На чаек-с не изволите ль?»
«Пшол…»
И тот, ничуть не обидевшись, даже и глазом не сморгнув от неожиданности, пошел себе…
Недаром «детантисты» всегда с таким упорством настаивали именно на «тайной дипломатии» с Москвой в вопросах о правах человека: публично-то пришлось бы выражаться с большим достоинством, прикидываться равноправными партнерами в игре, чего Москва не стерпела бы. А так, надеялись они, никто не узнает лакейской сути их отношений; и в то же время, выпросив иногда чью-то голову в виде подачки, можно ею размахивать на людях, демонстрируя «успехи детанта». Чем-то же надо было оправдывать свои «особые отношения» с Кремлем.
С другой стороны, следуя своей чекистской привычке стараться непременно «скурвить» партнера, Москва тоже настаивала на этой «тайной дипломатии», отлично понимая, что «конфиденциальность» отношений — первый шаг к ссучиванию. Вот, скажем, ЦК сообщает через посла генсеку лейбористской партии Великобритании Р.Хейварду в сентябре 1973 года, что его просьба Суслову за отказников Левича, Лернера и Слепака выполнена не будет — их дела не будут пересматриваться еще года два-три. Но — утешьтесь — вопрос о двух других решится в конце 1973 — начале 1974 года. Так что с пустыми руками не останетесь, будет чем похвастаться. Однако, инструктирует ЦК своего посла, «подчеркните конфиденциальный характер информации». Только вам, ребята! Глядите, оправдайте доверие. И те — рады стараться — благодарно помалкивают. А заинтересованным кругам, конечно же, можно тайком похвастаться. Только тсс! — никому ни слова, не спугните игру.
Разумеется, эти фраера-лейбористы до конца и не секут, как их тонко, профессионально «делает» Москва. Да, видимо, и не шибко стараются. Ведь в это же время они вели с КПСС переговоры об установлении «особых отношений». Их делегация (члены парламента У.Симпсон, Э.Шорт, Я.Микардо во главе с Хейвардом) с энтузиазмом толковала в Москве о своем намерении «добиться поворота к лучшему в отношениях с СССР», «критически оценивали некоторые аспекты прошлой политики руководства лейбористской партии». От имени всей делегации Хейвард говорил о стремлении к разрядке, особенно в отношениях с Москвой. Цели визита …установить контакты с КПСС, обменяться мнением по международным проблемам. Отмечено сходство взглядов и близость позиций по вопросам разрядки (экономическое сотрудничество, общеевропейское совещание но безопасности и сотрудничеству, значение договоров ФРГ с ГДР и Польшей, помощь Вьетнаму, поддержка развивающихся стран, поддержка Альенде в Чили).
Конечно, отмечено и различие: в идеологии — по вопросу о вторжении в Чехословакию, «неясность позиции в отношении к КНР». Но это всё мелочи по сравнению со сходством. Энтузиазму нет предела. В принципе, даже такие требования советской стороны, как более тесное сотрудничество с британской компартией или требование «давать отпор антисоветским клеветническим кампаниям», не встречают серьезных возражений лейбористов. С компартией, отвечают они, сотрудничать трудно, но они готовы поддерживать «хорошие личные отношения с коммунистами».
Тон ответа много мягче, чем раньше, — отмечает Москва, подробно сообщая обо всем этом… генсеку британской компартии Голлану.
При таком-то «сходстве взглядов» — какие уж там права человека. Даже упоминание этой проблемы или публичная просьба за кого-то воспринимаются как «антисоветская кампания». Выглядеть красиво за свой счет Москва никому не позволяла.
Председатель Социал-демократической партии Дании (СДПД), премьер-министр А.Йоргенсен направил в Международный отдел ЦК КПСС телеграмму, в которой от имени своей партии просит содействовать «воссоединению семьи» советского гражданина Браиловского В.Л., недавно арестованного и находящегося под следствием по обвинению в систематическом распространении клеветнических утверждений, порочащих государствен-ный и общественный строй СССР.
Учитывая, что с руководством СДПД у КПСС существуют межпартийные связи, считали бы нецелесообразным оставить телеграмму А.Йоргенсена без ответа. Ответ может быть дан через совпосла в Дании.
Принимая во внимание, что телеграмма Йоргенсена была широко распространена на Западе средствами массовой информации, следует исходить из того, что наш ответ также может быть опубликован.
И, детально «объяснив» просителю, за какого негодяя тот хлопочет, ЦК не преминул сделать ему выговор:
Одновременно нельзя не выразить сожаления по поводу того, что факт направления Вами упомянутой телеграммы еще до получения ее нами уже послужил поводом для спекуляции в средствах массовой информации некоторых стран.
Так-то, помни, кто здесь хозяин. Не рассчитывай на поблажки, коли не хочешь играть по нашим правилам.
Словом, даже из прав человека Москва очень быстро сделала инструмент «ссучивания» европейских социалистов, «вознаграждая» селективно лишь тех, кто пошел на большее «сближение» с ними. Ну, а что социалисты? Неужто не поняли, к чему ведут их игры с Москвой? Если в начале «детанта» такое, хоть и с натяжкой, можно еще допустить, то к 1977–1978 гг. «разрыв между словами и делами» стал очевиден даже клиническому идиоту. В самом деле, после демонстративных расправ над Хельсинскими группами — продолжать «тайную дипломатию»? Продолжать «сближение», убедившись, что твое «влияние» нулевое? А ведь, заметьте, прикрываясь разговорами о необходимости улучшения отношений межгосударственных, сближение-то совершалось межпартийное, с КПСС. К началу 80-х большинство социалистических и социал-демократических партий установили с КПСС особые «межпартийные» отношения, означавшие, помимо всего прочего, очень широкие контакты на уровне региональных и даже низовых партийных организаций. Уж куда, казалось бы, ближе, а результат? Это, по меньшей мере, сильно облегчило инфильтрацию КГБ, достигавшую в некоторых партиях фантастических размеров: например, в Финляндии и Германии даже сказать трудно, где кончался КГБ, и начинались социал-демократы. Японские социалисты, как мы помним, настолько «сблизились» с КПСС, что даже избирательные кампании вели на советские деньги. И после всего этого продолжать верить в сближение-влияние?