Нервное напряжение проискрилось смехом. «Я б кинул, да тут асфальт кругом!»
— У кур сальмонелла, у свеклы нитраты, у компьютеров вирус, у часов тоже… дизентерия!.. — Пошутил, значит, с народом.
Подыграли хохотом. Оратор, безусловно, обладал магнетизмом: он ухватил нерв толпы, как вдруг пинцетом, и теперь играл на этой натянутой струне, приотпуская.
— Не в часах дело!
— А-а-а!!
Как всякий вяловатый и малоудачливый человек, Мамрин обладал развитым воображением, компенсирующим недостачу конкретных благ. Плывя внутрь себя от гула, он мечтательно проницал за пределами видимости:
Рыдает во Дворце невеста, отчаявшись дождаться жениха; тупо смотрит фарцовщик на чемодан бессмысленных часов; срываются бесчисленные совещания…
Свободный и злой мозг работал в злорадно-деструктивном, если можно так выразиться, режиме: разладился хронометраж боевых ракет; всплывают из преисподней черные подлодки; впервые иссякает ядовитый дым труб и водопады отравы… А на дорогах-то что сейчас на железных!.. «А, на дорогах и так не лучше», — отозвался железнодорожник, длинно сплюнув. Видимо, Мамрин заговорил вслух.
— Народ сделал свой выбор! — торжествующе грохотал мегафон. Политгерой мотнул седым волчьим чубом. — Сейчас мы поставим часы на единое время — _н_а_ш_е_! И начнем _н_а_ш_у_, нормальную жизнь! В полдень!..
— А если сейчас не полдень? — прогорланил рыжий петух, кожаный заклепанный панк.
— Мы в жизни хозяева — всего! и времени тоже! оно принадлежит нам! и будет таким, какое мы установим!!! — воздел руку жестом памятника, выбрасывающего исторический лозунг: — Мы покоряем пространство и время!
В гипнозе сумятицы самое простое решение кажется гениальным, а самый банальный и забытый призыв — пророческим. Толпа, как известно, живет эмоциями, а эмоции эти частично переключились из ярости в энтузиазм: всем льстило осознать себя хозяевами и покорителями как пространства, так и, черт возьми, времени!
— Итак! — Грохот. Тишина. — Есть предложение поставить стрелки часов…
— А у меня без стрелок! — пропищала бесполая джинса, свесив ножки с крыши троллейбуса: — Электронные!.. (Смех.)
— Кто такой бедный, что и стрелок нет — обходись цифрами! (Смех. Инстинкт самосохранения и здравомыслия брал верх — отходили…) Есть другие предложения?
— Есть! — «Поставим на два часа — обеденный перерыв.»
«Четверть шестого — конец работы!»
— Раз!..
Миллионы рук с часами поднялись к глазам.
— Два!..
Миллионы пальцев коснулись ребристых головок и кнопок…
— Момент, момент! — стареющий запущенный юнец, эдакий диссидентский тип дворника-интеллигента, вскарабкался на фургон и тащил мегафон к себе. Рослый вождь оттолкнул его, но железо под тяжестью прогнулось и спружинило, окно сыпануло крошками под неверной ногой — он провалился косо, и люмпен-интеллигент, очочки проволочные разночинские, завладел аппаратом.
— А куда вы, собственно, торопитесь? — с циничной рассудительностью повесил он вопрос.
— Еще не наторопились? Соскучились? — спросил он.
— Второго такого случая, надо полагать, не будет, — сказал он.
— Вот и давай вам после этого последний шанс. — Скосоротился.
Тусклым блеском надавливала линия пластиковых щитов.
Тяжелый моторный рык придвигался об Обводного.
— Да кто его дал-то?!
— А я откуда знаю? А тебе какая разница?
Упоминание о последнем шансе, хоть и неизвестно откуда, и неизвестно зачем, но и упустить — так, сразу, тоже знаете… — заставило слушателей задуматься.
Тем временем вождь высвободился и вцепился было в мегафон, но давно отдышавшийся милицейский капитан усмотрел, наконец, для себя дело и сдернул его за полу серого макинтоша вниз. «Плюрализм так плюрализм, пропыхтел он. — Слово имеет следующий оратор».
— Спасибо, — вежливо сказал люмпен. — А может, уж и время тоже кончилось, — сказал он.
— Как это? А что теперь?
— А ничего… Пойдем каждый куда хочется.
— Это куда ж мы придем!? — пробасил толстый вислоусый полковник с суровостью Тараса Бульбы.
— Как вы мне все надоели! — закричал люмпен. — Кто куда хочет, тот туда и придет! Кто тут был такой счастливый? Не вижу! Кто успел вделать в жизни то, что хотел? Не вижу!
— Меньше пены, — посоветовали снизу. — Тут не вечер поэзии.
— Пусть каждый сделает то, что ему надо сделать!!
— Ого! — сказал одноногий десантник. — А что потом?..