Подборку подготовила Мария Бахарева
В мир — бах
Судьба Якова Фишмана
Доктор химии
В субботу 6 июля 1918 года, около трех часов пополудни, в двухэтажном особняке сахарозаводчика фон Берга в Денежном переулке, вблизи московского Арбата, прогремел оглушительный взрыв... Пройдет немного времени, и Велимир Хлебников напишет в «Плоскости XVIII» поэмы «Зангези»:
Было проделано чудо жестокости,
Въелось железо человечеству до кости,
Пушки отдыхали лишь по воскресеньям,
Ружья воткнуть казалось спасеньем.
Приказ грозе и тишине,
Германский меч был в вышине.
И когда мир приехал у какого-то договора на горбах
Через три в пятой
Был убит эсером Мирбах.
Имя этого эсера, знакомца Хлебникова, Гумилева, Есенина, Маяковского, — Якова Блюмкина — сейчас вспоминают достаточно часто. Но сегодня речь пойдет не о нем, а о его тезке и земляке, оставшемся, как и положено профессионалу из спецслужб, за кадром всей этой истории. В отличие от Марии Спиридоновой (Алла Демидова), Прошьяна (Армен Джагарханян), Дзержинского (Василий Лановой) и самого Блюмкина (Вячеслав Шалевич), советские зрители не увидели кинематографического образа Якова Фишмана в фильме Юлия Карасика «Шестое июля» по одноименной пьесе Михаила Шатрова...
Яков Моисеевич Фишман родился в Одессе в 1887 году. В марте того же года старший брат Ленина, талантливый студент-химик, замеченный Менделеевым, Александр Ульянов, неудачно пытался выступить в роли «нового Кибальчича» в момент подготовки покушения на Александра III. Младший Ульянов, как известно, шел «другим путем» и вместо петли одного императора предпочитал денежные субсидии (хотя, как выясняется, не особенно значительные) от кайзера другой империи. За что и выразил соболезнование (объективности ради опять же заметим, довольно таки сдержанное) императорскому посланнику, убитому наследниками партии, к которой принадлежал его брат. Роль «нового Кибальчича» в июле 18-го сыграл недавний преподаватель Неаполитанского университета и будущий начальник Военно-химического управления РККА Фишман.
Земляк Блюмкина и Троцкого Фишман по окончании 2-й Одесской гимназии поступил на физико-математический факультет Новороссийского университета. Осенью 1905 года Фишман впервые появился в Петербурге, войдя в состав Совета рабочих депутатов, руководителем которого после ареста его первого председателя Хрусталева-Носаря, был еще один недоучившийся студент физмата того же Новороссийского университета Лев Бронштейн, превратившийся к тому времени в Троцкого. Одесские студенты не только пытались верховодить питерскими рабочими, но и учить их городской «герилье». Фишман, например, руководил боевой дружиной Порохового завода. Однако аресты «советчиков» случились прежде восстания. 18-летнему Якову посчастливилось избежать наказания, хотя в итоге ему пришлось возвращаться домой. В семье он нашел поддержку прежде всего в лице младшего брата Вениамина — будущего политкаторжанина и ярого эсера. В родных пенатах Яков, впрочем, без дела не засиделся и приступил к подготовке покушения на председателя местного отдела «Союза русского народа» графа Коновницына. Граф был племянником декабриста и внуком генерала, героя Отечественной войны 1812 года, ставшего при Николае I военным министром. По его почину для противоборства революционерам в Одессе с августа 1906 года начала формироваться Белая гвардия, разделенная на шесть сотен. Несмотря на сомнительную репутацию коррупционера и алкоголика, Коновницын сделался настоящим неформальным хозяином южнорусского порто-франко. Его боевики терроризировали не только еврейское население города и студентов Новороссийского университета, но и иностранных подданных. С именем Коновницына был связан международный скандал, когда в начале 1907 года в российский МИД обратились с нотами протеста итальянский посол и австро-венгерский консул, обеспокоенные тем, что имущество и жизнь иностранцев в Одессе подвергается постоянной опасности. Однако у графа и его подручных нашелся влиятельный покровитель — командующий войсками Одесского военного округа барон Каульбарс, и скандал оказался замят.
Соратники Фишмана по партии социалистов-революционеров несколько раз готовили покушения на Коновницына и Каульбарса, однако охранке удавалось их предотвратить. Тогда имевший репутацию серьезного боевика Фишман взял ликвидацию лидера черносотенцев на себя. Но в разгар подготовки этой акции он тоже был внезапно арестован. Правда, улик в отношении него (на то он и был опытным конспиратором) оказалось недостаточно, на суде его оправдали. После освобождения Фишман предпочел отправиться в Москву, где его избрали в состав Московского комитета партии эсеров. Но тут как раз во время партконференции нагрянула полиция, и в итоге Яков снова оказался в тюрьме — на сей раз уже всерьез и надолго. В 1908 году за принадлежность к террористической организации его отправили на поселение в Туруханский край. Советскому человеку, воспитывавшемуся если и не на «Кратком курсе истории ВКП(б)», так на знаменитой песне Юза Алешковского, нет надобности пояснять, что это такое.