В этот момент открылись входные двери, и в гостиницу вошли двое.
Старичок положил Шестова на стойку и, кряхтя, полез поднимать фотографию.
Вошедшие приближались быстрее, чем мне бы того хотелось. Я повернулся к ним спиной и спрятал лицо. Не вовремя мне пришла в голову эта дебильная идея с фоткой!
– Может быть, вам помочь? – спросил я старичка. – Давайте! Вам тяжело.
– Нет, – кряхтел старичок из-под стойки. – Мне не тяжело. Даже хорошо. Хоть какая-то разминка. А то сидишь тут, сидишь…
«Давай, дед! Давай, старый! Скорее, дорогой! Скорее, черт бы тебя побрал! Давай сюда мою фотку!» – пытался внушить ему я.
Тем временем двое подошли к нам. И именно в этот момент дежурный разогнулся, поправил седую челку на вспотевшем от усилий лбу и выложил фотографию с Анфисой на стойку. Рядом со своим томиком Шестова. И прямо под нос вошедшим. Я метнулся и накрыл фотографию ладонью, но было поздно, вошедшие успели рассмотреть.
Это были те двое, что били меня вчера в Секторе, у подъезда Смирновых-Инстаграм.
5
Вообще-то били меня трое. К счастью, третий, самый страшный, с обожженным лицом, пока не появился. Однако он мог стоять на улице, или прятаться в ночном парке, или просто ждать в своем номере на четвертом этаже.
Но и этих двоих было достаточно. Вчера я их хорошо запомнил. Один был высокий толстяк с громадным животом, другой – на полголовы меньше меня ростом, худой и с круглыми ушами, которые торчали в стороны, как у Чебурашки. Естественно, выбираясь из Сектора, они предусмотрительно переоделись. Сняли свои форменные серые костюмы с розовыми рубашками и влезли в джинсы и одинаковые белые футболки с надписью «Улыбнись!».
Но я не улыбался.
Старичок с шелковым бантом сразу заметил возникшее напряжение и обеспокоенно переводил взгляд с меня на двух незнакомцев. Вероятно, в своей новой жизни ему вообще не приходилось видеть столько дерганых одновременно и в одном месте.
– Приветик! – сказал мне толстяк издевательским тоном и поднес к левому уху руку, сложенную лодочкой.
«На миру и смерть красна», – подумал я и не ответил на приветствие стандартным жестом жителей Сектора.
– Привет, – сказал я.
Я знал, что эти двое побоятся тронуть меня на глазах старичка. По Пакту, подписанному несколько лет назад губернатором Тихой Москвы и президентом Сектора, любой акт насилия, совершенный секторианцами на территории Тихой, карался быстро и эффективно. В зависимости от тяжести содеянного вначале отключалась подача электроэнергии в Сектор, затем прекращался подвоз продовольствия. Ну а за такие дела, за создание таких проблем власти Сектора делали с виновником такое, о чем лучше не знать.
– Спокойной ночи, – сказал я дежурному.
Потом кивнул тем двоим и пошел к лестнице наверх. Двое двинулись следом.
6
Сердце стало колотиться у меня в горле. Ноги держали плохо. Но я сделал над собой усилие и через ступеньку рванул наверх. На повороте лестницы висело зеркало. Оно отразило бледное лицо смертельно напуганного человека. Это было мое лицо, но оно показалось мне чужим. В открытые на лестничных площадках окна слышна была далекая музыка и близкое громкое пение сверчков. Сейчас я отдал бы всё, чтобы сидеть с Надей где-нибудь в парке на скамейке и слушать звуки теплой сентябрьской ночи.
«Увижу ли я когда-нибудь Надю? – проносилось у меня в голове. – Узнает ли она, что случилось со мной, как я вел себя, о чем думал?»
Двое немного отстали. Я повернул в коридор третьего этажа. Стены качнулись. Э-э… дело было совсем плохо, ноги не несли меня. Я еще надеялся на чудо. Вдруг эта встреча случайность и те двое, толстяк и лопоухий, поднимутся к себе на четвертый и спокойно лягут спать?
Но они повернули за мной, на третий.
Я задыхался. Из последних сил попытался взять себя в руки. «Они не посмеют нарушить Пакт. Они не сумасшедшие», – сказал я себе. Но совершенно неожиданно (или, напротив, абсолютно ожидаемо) эти слова не успокоили меня, а даже совсем наоборот – в следующее мгновение мелькнула мысль: «Нет! Они именно сумасшедшие!» – и я побежал. Сзади раздался топот. Значит, они тоже.
Даже на подгибающихся ногах я все-таки бежал быстрее своих преследователей. У меня еще оставалось несколько секунд, чтобы сделать выбор. Можно было заскочить в номер, от которого я взял ключ, запереть его изнутри (если успею) и попробовать выдержать оборону. А можно было, не останавливаясь, добежать до конца ковровой дорожки и выпрыгнуть в открытое черное окно. Но что там было за окном? (И почему я не осмотрел местность, когда была еще возможность!) Вроде бы там находилась клумба. Но что, если у нее ограждение из острых железных прутьев? А если под окном мраморная девочка с собакой, или пионер с горном, или декоративные валуны с острыми краями?