-Сергей Мироныч,- подскакиваю с кресла и спешу навстречу Кирову, который появляется на веранде с чашкой кофе в руке и с тёмными кругами под глазами.- разрешите выехать в Москву. Работа стоит.
-Не лезь поперёд батьки в пекло, Алексей.- Киров жмурится от жгучего южного солнца и спешит укрыться под навесом. Замечает газету у меня в руках и, кивает на неё и понижает голос.- Не обо всём там можно написать. С головкой заговора Будённый и Ежов справились, они арестованы, Гамарник застрелился, но пока не до конца выявлены их связи и на свободе могут оставаться их соратники.
-Это понятно,- мягко гну свою линию.- рисковать жизнью руководителей страны нельзя, но кому нужен я? Они про меня вообще слыхали?
-А те из органов, что Власика прихватили. Они откуда приказ на твой арест получили? Из Ростова... из краевого управления НКВД! А вот кто эту команду отдал до сих пор неясно.
-Ну и что даст им расправа со мной?- не сдаюсь я.- Да, ничего. Их судьбу это никак не изменит.
-Их-то не изменит, а твою- может и очень сильно,- отхлёбывает из чашки Киров и обжигается горячим кофе.- ... а-а, дайте спокойно позавтракать! Торопыги, ..., то один, то другой!
'Кто другой-то? Сталин что ли? Спросить'?
Сергей Миронович делает каменное лицо, всем своим видом показывая что разговор окончен.
Вздыхаю, отворачиваюсь и решаю сходить на 'бахчу', где поспели арбузы, заесть расстройство. Ребята дежурные вчера приглашали, им удалось заныкать в кустах от Власика здоровенный полосатый кавун.
'Из Ростова... Олин звонок записала прослушка в Москве, это понятно. Передала сигнал по инстанции. Дальше звонок в краевой центр и последовала вполне себе адекватная реакция на непонятную активность вблизи дачи Сталина: задержать нарушителя. И чего тут неясного? Тут ребят из линейного отделения поощрять надо за операттивность и выучку'.
* * *
Урча вгрызаюсь в ароматную сочную розовую арбузную мякоть и замираю, мысленно сравнивая свои теперишние ощущения детскими.
-Чаганов!- На поляне, где наша троица расположилась вокруг освежеванного кавуна, появляется Власик.- Вот вы где...
-Николай Сидорович!- Подскакиваю и прикрываю помертвевших от ужаса подельников.- Ребята не виноваты, чёрт меня попутал.
-Выезд через два часа! Всем марш наверх собирать вещи!
Неспеша иду за рванувшими наверх к домику ребятами, мой чемоданчик уже давно собран. Судя по всему главный 'торопыга' отдал приказ.
* * *
-Волнение усилилось до четырёх баллов,- Власик идёт на перерез показавшимся из дверей Сталину и Кирову.- капитан предлагает отложить выход в море до завтрашнего утра. Начинается долгое глухое препирательство, закончившееся победой начальника охраны и примкнувшего к нему хозяина Москвы.
-Товарищ Сталин,- пользуюсь образовавшейся паузой.- разрешите мне вылет в Москву. Погода лётная.
-На чём летите, товарищ Чаганов?
-На Аэрофлоте. Рейс через полтора часа.
-Разрешаю. Товарищ Власик, довезите до аэропорта.
-Спасибо!- подхватываю свой чемоданчик и не оглядываясь спешу к, подъезжающей ко входу по сигналу начальника охраны, машине Сталина 'Бьюик', запрыгиваю на заднее сиденье и вижу в окно смеющихся вождей.
Рядом не спеша усаживается Власик, машинально опуская шторку на боковом окне, спереди знакомый сержант и машина плавно трогается вниз к дороге.
'Что день грядущий мне готовит'?
Самое главное почему я рвусь в Москву, это почти неизбежные кадровые изменения на Лубянке. Ежов войдя в курс дела наверняка уволит всех начальников отделов и управлений. Под горячую руку может попасть и моё СКБ, особенно если меня не будет на месте. Мне на плечо на очередном повороте серпантина дороги наваливается сразу уснувший Власик, не спавший последние несколько суток, занятый согласованием усиленного режима охраны со смежниками.
После поворота открывается прямой участок дороги метров сорок-пятьдесят, затем поворот в другую сторону. У самого поворота справа от дороги на электрическом столбе в полутора метрах от земли замечаю какой-то странный предмет, от которого вглубь кустарника уходит тонкий кабель 'полёвка'. Напрягаю зрение.
'Вещмешок?... Блин'!
-Стой! Тормози!- Обнимаю правой рукой ничего не понимающего со сна Власика и толкаю его вниз в проход между сиденьями, сам при этом врубаюсь лбом в спинку сиденья водителя из-за резко затормозившей машины, но успеваю до взрыва упасть на заднее сиденье.
Москва, Кремль, Свердловский зал.
20 сентября, 1936 года. 14:00.
-Лейтенант Чаганов,- Ежов, ещё не получивший спецзвания и потому в гражданке, заглядывает ко мне за ширму устроенную позади стола президиума и понижает голос до шёпота.- у вас всё готово?