— Не боись, сделаю, — Гвоздь явно удивлён услышанным и польщён моим доверием. — я добро помню. Это же тогда в Самаре легавых задержал, с меня причитается.
"Не благодари лучше".
— Ты прости, Николай, — вспомнил настоящее имя Гвоздя. — что я к тебе с просьбой, как отобьюсь от своих врагов, тогда и ты ко мне за помощью обращайся, помогу. Обычно каждый день часа в три-четыре я пешком иду на завод Орджоникидзе с Лубянки. А сейчас прощай, спешить мне надо.
"Крепко Ежов взялся за нашего брата".
Смотрю на бледное осунувшееся лицо Ощепкова, перечисляющего в чём его обвиняют и холодок пробегает по коже: нецелевое расходование средств, хищения в крупном размере в составе группы неустановленных лиц, самоуправство. Хорошо, конечно, что статьи не политические, но светит ему вполне реальный срок, до восьми лет.
"Кстати, это и удивительно, ведь в "прошлой жизни" Паше сразу впаяли пяьдесят восьмую и полетел он белым лебедем в солнечный Магадан, а сечас его мурыжат уже третий месяц, убеждают выдать сообщников… По понятиям, ведь, мы делили пашино кабэ, а не по закону: вывели активы из НКО, с ведома врага народа Ягоды. Хотя как раз ничего удивительного в этом нет: Ежов собирает компромат на меня, зачем ему скальп Паши? Тут игра идёт с куда как большими ставками. Или это у меня паранойя"?
Авдеев, вернувшийся недавно со "Светланы", где в заводском КБ изготовили первую партию стержневых ламп, рассказал, что директора Векшинского вызывали в НКВД. В Большом Доме он встретил Акселя Берга, также пришедшего на допрос. Оба приглашались для дачи показаний по делу руководства морского отделения Остехбюро, арестованного в феврале. Та же судьба, похоже, ждёт и московское руководство: уже объявлено, что бюро переходит из ведения НКО в наркомат оборонной промышленности.
"Может и "дело Ощепкова" связано с этим"?
— Пойдём, пройдёмся…
Выходим на воздух из лаборатории и неспеша бредём по заводским дорожкам.
— Вот что, Паша, в обиду я тебя не дам. — Уверенность так и пышит из меня. — Завтра же пойду к Ежову просить за тебя. Но и ты не раскисай. Бросай пить. А чтобы отвлечь тебя от грустных мыслей, прошу тебя помочь мне в одном деле.
Это дело, а именно, рассчёт параметров феррит-диодных ячеек давно лежит тяжёлым камнем на моей душе.
— Ты, ведь, инженер- электрик, правда? — присаживаемся на деревянную лавочку перед заводской столовой. — Энергетический институт. Короче, имеются некие ячейки, состоящие из сердечников, обмоток и диодов. Электрическая схема прилагается, как и вольтамперные характеристики диодов, данные петли гистерезиса тороидальных сердечников. Твоя задача, рассчитать оптимальные параметры этих ячеек: количество витков обмоток, данные намоточного провода, напряжение питания, рабочую частоту.
— А для чего эти твои ячейки? — Живо интересуется Павел.
— Хочу заменить ими реле в вычислительной машине, это позволит поднять частоту работы вычислителя, не будет износа контактов.
— Интересно, — протягивает в раздумье Ощепков. — только какого же размера будет эта ячейка? Ты только представь сердечник трансформатора. Да и по частоте выигрыш будет небольшой: ну в десять- двадцать раз. Зато потребление энергии возрастёт тысячекратно. Ты представь себе потери в сердечнике от вихревых токов.
— Сердечники будут из нового материала- феррита, с большим сопротивлением. Так что потерями в сердечнике можно будет пренебречь.
— Тогда другое дело, — веселеет мой собеседник. — не слыхал о таком, что-то новое, наверное. Покажи мне его.
— Пока ещё не готов, получили только габаритно-весовой макет. "Ну а как назвать эти первые образцы, которые Авдеев привёз из Ленинграда из лаборатории постоянных магнитов ВНИИ токов высокой частоты, заказанные ещё год назад? И подробную рецептуру расписал, и техпроцесс разжевал. А поди ж ты, повторяемости электрических параметров нет от слова совсем".
— Ты прямо кладезь знаний, — грустно, но по доброму улыбается мой друг. — как Аня. Ночи напролёт за книжкой.
Отрицательно качаю головой на его вопросительный взгляд, мол, нет никаких новостей от неё. Закладка продолжает жечь правый карман галифе. Провожаю Пашу до проходной и беру там ключ от красной комнаты. Подшивать старые центральные газеты, ключая "Известия", с некоторых пор стали по моему предложению. Действительно, не бежать же в Ленинскую библиотеку, когда возникнет нужда расшифровать очередное Олино послание.
Москва, Государственная плановая комиссия,