Смотрю Сталин не пресекает это непотребство, а даже наоборот своими насмешливыми репликами поощряет перепалку, незлобиво подтрунивая над обеими сторонами.
"Совсем не похож на себя каким я его знаю… Всё другое слова, фразы… Так это он что манипулирует ими? А что вполне рабочая тактика… Клоун отвлекает публику от дурных мыслей. Массовая психотерапия, только без пассов".
К перерыву от былого отчуждения между аудиторией и президиумом не осталось и следа. Дверь открывается. Впереди идёт Сталин за ним на большом удаление другие члены президиума. Машет мне и я выношу и ставлю на стол, покрытый красным ситцем, тяжёлый громкоговоритель, немного морщась от не вполне ещё зажившей раны на спине.
— Товарищи, подойдите поближе к столу, — подзывает он военных. — чтобы лучше было слышно.
Вообще-то того компактного усилителя, что Лосев спаял на скорую руку, должно было вполне хватить на это помещение с идеальной акустикой, но вид сотен высших командиров, стоящих плечом к плечу вокруг стола создавал чувство единения армии и руководства страны, так что этот ход был вполне оправдан.
Ещё один жест дирижёра в мою сторону и я щёлкаю тумблером воспроизведения. Плёнку, которую сейчас напряжённо слушают военные, пришлось немного подправить: убрана начальная сцена с удалением нас из палатки, чтобы скрыть место действия, и последняя с врачами, чтобы не указывать точную дату. Вырезана также пара фраз с упоминанием Ежова и его жены. На ура походит замечание Якира по поводу Агранова, пришлось даже останавливать плёнку, прежидая взрыв смеха и последовавший за ним обмен впечатлениями. В общем видно по лицам, что последние сомнения у собравшихся в реальности заговора тают, ведь большинство из них не раз встречались с Тухачевским, Якиром и Уборевичем, знают их голоса и манеру говорить. Гулом возмущения встречается фраза Якира о выстреле из танка по правительственной трибуне.
После прослушивания записи на бис, Сталин, вновь завладевший вниманием притишей аудитории, поворачивается к стоящим рядом наркомам.
— Я вот о чём подумал, товарищи, — вождь повышает голос, хотя все вокруг и так ловят каждое его слово. — если кто из военных имеет грех на душе, ну чёрт попутал. Если к кому-то эти изменники и германские шпионы подкатывали, делали всякие предложения, то пусть они без боязни идут или пишут к товарищам Ворошилову и Ежову, пусть повинятся. И чтоб не наказывать таких. Правильно я говорю?
— Правильно! Могли и по незнанию! Повинную голову меч не сечёт! — Откликнулось множество голосов, пожалуй, лишь сами наркомы остались равнодушны.
"А зря, столько материала можно получить, только успевай проверяй"…
— Товарищ маршал, — устремляюсь на перехват Ворошилова, сунув плёнку в карман галифе. — разрещите обратиться?
Он делает нетерпеливое движение, но заметив что Сталина обступили командиры, останавливается.
— Что у вас?
— Я насчёт установки "Подсолнух", — зачастил я, понимая что времени у меня немного. — не знаю успели ли вам должить, но она успешно прошла совмещённые испытания. Прошу вас дать распоряжение о направлении всех четырёх образцов в войска для опытной эксплуатации. Лучше в разные регионы. Нельзя допустить задержки с принятием на вооружение.
По Управление ПВО, благодаря Сергею Сергеевичу Каменеву, прошлись косой: уволены или взяты под стражу все начальники отделов и многие отделений. Ощепков пока отстранён, но, похоже, арест- это вопрос времени. Вчера ко мне на работу, вызвав меня с заводской проходной, пришла Оля вся в расстроенных чувствах и прождала там меня полчаса под любопытными взглядами вахтёрши и её товарок, сбежавшихся посмотреть на "девушку Чаганова", пока я не закончил паковать магнитофон под надзором кремлёвских фельдъегерей.
— Ты чего задержался? — тихо спрашивает она и по хозяйски берёт меня под руку.
— Магнитофон заворачивал чтоб не разбили. — Так же тихо отвечаю я нагнувшись к ушку подруги, не обращая внимания на затуманившиеся глаза охранниц.
— На дискотеках начал подрабатывать?
— Не только, на октябринах и комсомольских свадьбах… — выходим на воздух. — Ну что у тебя?
— Павел хочет писать письмо Сталину в защиту Тухачевского. — Выдавливает сквозь слёзы Оля.
— Ты ему ничего не сказала? — Она отрицательно машет головой. — Ну и правильно, но делать что-то надо.
Так гуляя под осенним дождичком мы и выработали план на сегодня…