— Здравствуйте, Игорь Васильевич, — перехватываю инициативу в разговоре. — конечно помню, встречались год назад в Физтехе на запуске РВМ. Вы в Москве?
— Да, звоню из телефона-автомата у Октябрьского вокзала. — Радость в голосе учёного меняется на тревогу. — Нам нужна ваша помощь. Дело касается академика Иоффе.
"Странно, что с ним такое случилось? Ежов двадцать четыре часа в сутки занят чисткой НКВД".
— Давайте поступим так, — не очень вежливо перебиваю его. — у меня через полчаса в институте минерального сырья встреча с Ершовой (замдиректор ВИМСа). Стойте у стоянки такси, я подъеду к вам через пятнадцать минут. По дороге в ВИМС поговорим. Согласны?
— Отлично, — снова веселеет Курчатов. — мне она тоже нужна.
— Ждите. — Опускаю трубку на рычаг, встаю и, захватив шинель, выхожу в приёмную.
— Катенька, машину на Малую Лубянку.
— Уже… — Горделиво вздёргивает носик моя белокурая помощница, выпрямляясь и отводя плечи назад.
"Неужели читает мысли и предугадывает желания"?
Вместо благодарности на секунду задерживаю взгляд на её ладной фигурке.
"Надо будет ещё, как советовал Фриновский, проверить её умение работать на машинке".
Пытаясь сократить путь, спускаюсь по боковой лестнице во двор и мимо внутренней тюрьмы к Малой Лубянке, перекрытой шлагбаумами с площади Дзержинского и Фуркасова переулка. Из остановившейся у заднего входа тюрьмы чёрной эмки в сопровождении двух охранников вышел высокий человек усами и бородкой похожий на "железного Феликса" в шинели со споротыми знаками различия, взглянул наверх на низкое облачное небо и, заложив руки за спину, вошёл в открытую настежь обитую железом двухстворчатую дверь.
"Где-то я его видел".
Услужливая память мигом выдала ответ: Филипп Медведь- бывший начальник УНКВД по Ленинградской области. Чаганов видел того на Октябрьской демонстрации, стоящего возле Кирова и что-то весело говорящего, показывая на их студенческую колонну. Оля, собиравшая слухи в управлении, рассказывала, что Медведя после покушения понизили в звании и послали в районный центр где-то в Средней Азии руководить милицией. Значит, начинает собирать компромат и на меня в том числе.
"Нет, не будет у нас с Ежовым никакого мира. Ежов не Ягода, покоя не ищет, и он не остановится, а будет воевать до последнего человека вокруг себя. Хитер, однако, ведь я третьего дня поверил ему, когда он расхваливал мой план создания центра дешифровки, предлагал работать дружно, сообща. А сам…, уверен, что он ещё и Новака из Нью Йорка выдернет, всяко лыко теперь пойдёт в строку"…
Костя, водитель моей эмки, машет с улицы и возвращает меня на минуту к действительности. Прыгаю на переднее сидение и снова проваливаюсь в болото плохих предчувствий.
"А может быть хватит ныть? Если продолжать держаться за свою версию- потеря памяти, подтверждённую, кстати, докторами, то Ежову не в чем будет меня обвинить. У Новака тоже с фактами негусто. Оля? Допустим самое худшее- установят, что она бывшая уголовница, по чужим документам устроившаяся в моё отделение. Хорошо- халатность налицо и что, Сталин, особенно после раскрытия мною "военно-фашистского" заговора, обратит на это внимание? Никаких шансов. Скорее всего, в случае с Медведем сыграла свою роль злопамятность Ежова, возражавшего против слишком мягкого наказания руководства УНКВД по Ленинградской области по результатам расследования покушения на Кирова. Хочет вычистить кадры Ягоды из органов".
Сворачиваем налево на Мясницкую и машина увеличивает скорость. Из-за туч показывается солнышко, заглянувшее вглубь кабины и заигравшее на никелированных ручках и кожаной обивке сидений. Чутко уловив смену настроений начальника, Константин, крепкий парень лет двадцати тоже веселеет.
— Товарищ Чаганов, — водитель бросает быстрый взгляды на меня, продолжая контролировать дорогу, на которой хватало непуганых пешеходов. — а вот скажите, сумеют ли республиканцы удержать Мадрид?
"Хм, хороший вопрос… гражданина, а не квалифицированного потребителя: подумал сначала, что просить будет что-нибудь для себя".
— Должны…, если, конечно, итальянские и немецкие войска не вмешаются.
— А мы? — После длинной паузы продолжает водитель. — Неужели не поможем испанским коммунистам?
— Положим, коммунисты в республиканском правительстве в меньшинстве, но если оно официально попросит о помощи, то, думаю, мы в помощи не откажем.
"Вот она, та мысль, что крутилась в голове, но всё время ускользала! Надо направить в Испанию группы радиоразведки: пора начинать собирать архив радиограмм потенциальных противников (немцев, итальянцев, испанцев), а может быть уже даже и расшифровывать какие-то. РВМ-1, конечно, в этом деле не помощник: быстродействие слишком мало, да и архитектура для дешифрации сообщений не подходящая. Тут нужна высокая скорость, по крайней мере, сто тысяч операций в секунду (операции простые и короткие, типа сравнение двух операндов, инкремент и так далее), с десяток процессоров, работающих в параллель и большая память, позволяющая хранить всё сообщение и небольшую программу обработки. Вот сейчас всё встало на свои места: нужна многоядерная ЭВМ с уменьшенным набором инструкций и памятью в пару килобайт, работающую на той же частоте, что и процессоры. Хе-хе, феррит-диодная логика, однако… ни транзисторная, ни ламповая- не пляшет, по разным, впрочем, причинам".