— … руки у меня крепкие сталинские! — молодые начальники отделов, к вящему удовольствию наркома, понуро опускают головы.
— … в ежовых рукавицах! — подхватывает Фриновский, назначенный сегодня начальником ГУГБ, вместо отправленного в Ростов Агранова.
— Вот именно! — Ежов явно польщён. — Все свободны. Чаганов, останься.
"Поначалу, вроде на вы называл всех. Начинает "бронзоветь" что ли"?
Участники совещания охотно покидают быший кабинет Ягоды. Последним мимо меня проходит самый старший из нас майор ГБ Сергей Шпигельглас и ободряюще подмигивает мне. Мои "Соображения…" получили от него, и.о. начальника Иностранного Отдела, самую горячую поддержку, остальные осторожничают.
— Ты шта это, мимо твоих начальников наверх жалобы пишешь? — дождавшись когда дверь за последним посетителем закроется, Фриновский пустился с места в карьер, раздувая ноздри.
— Ничего такого не писал, вроде, в последнее время. — Спокойно отвечаю я и поворачиваюсь к Ежову, мол, что за наезд.
"Возможность, однако, такую отвергать не стану. С волками жить"… Начальство пытливо смотрит мне в глаза, надеясь в них найти подтверждение своих худших предположений.
— Если вы о звонке Сергея Мироновича, — решаю, всё же, не быковать. — по поводу темы "Айфон", то не было никаких жалоб ("секретарша не поняла сути разговора"). Моё СКБ было создано по инициативе товарища Кирова около года назад. Он выделил под него помещение из своих фондов ("даже не думайте, что вам удасться выцыганить хоть метр"), помог с оборудованием.
Ноздри Фриновского перестают раздуваться.
— Теперь скажите? — Заранее начинаю утвердительно кивать головой. — Вправе он потребовать результат?
Начальство согласно кивает.
"Вот, у нас уже консенсус сформировался".
— Вправе! — Констатирую я. — Да и нам есть что показать: "Айфон"- суть передвижная аппаратура голосовой засекреченной связи, смонтированная в прицепе вагонного типа. Это- секретка, которая всегда под рукой. Хоть в чистом поле. Понятно, что руководству хочется поскорее получить такую связь. Пообещал подготовить демонстрацию работы аппаратуры в варианте радиосвязи к концу года, а по проводам- надеемся закончить к октябрьским праздникам.
— А почему нам не доложил? — Фриновский потупил взгляд.
— Так вот сейчас и хотел доложить…
— Откуда Ворошилов знает о твоих "Соображениях"? — Вопрос Ежова прозвучал как щелчок хлыста.
"Блин, точно не от меня".
— Никому, кроме указанных вами лиц, я свою записку не направлял. — Прохрипел я из-за мгновенно пересохшего горла. — Все экземпляры отпечатал сам.
Ежов недоверчиво скривился, встал из-за стола и подошёл к окну, выходящему на площадь Дзержинского, потянул за шнур и приподнял тяжёлую штору до уровня своих глаз. "Коллеги подставляют? Может быть".
Ежов продолжает держать паузу, стоя спиной ко мне и наблюдая за водоворотом трамваев, машин и пешеходов на ярко освещённой и уже по праздничному украшенной вечерней площади.
— Предлагает Климент Ефремович нам… — нарком резко поворачивается на каблуках и с удовольствием отмечает мой обескураженный вид. — сотрудничество.
Снова длинная пауза. Ежов возвращается за стол, а конец шторы с шумом падает вниз.
"Не иначе кошек мучил в детстве. Сам, небось, побежал к маршалу просить совета, а вывернул как утёчку секретной информации и ещё недоверие между начальниками отделов провоцирует. Дешёвая разводка…, но мне не трудно подыграть".
Стою понуро, жду продолжения.
— Свяжись с начальником Разведывательного Управления РККА, — отстранённый вид, холодный тон очень занятого человека. — он всё объяснит.
— Разрешите идти?
— Иди.
"Разведупр сейчас при наркоме обороны, а не при Генеральном Штабе, это объясняет почему звонил Ворошилов, а не вновь назначенный начальник ГШ Шапошников".
Москва, Антипьевский переулок д.14,
здание Наркомата Обороны.
Позднее, тот же день.
— Поймите, Алексей, — голос Яна Берзина ("лет сорок пять, густые седые короткоподстриженные волосы, среднего роста, на Клуни похож") с характерным латышским акцентом звучал в просторном кабинете нового здания НКО ("с башней") как-то особенно убедительно. — дешифровать сообщения "Энигмы" не возможно. У меня есть официальное заключение, подписанное академиками-математиками, что для того, чтобы перебрать все возможные ключи потребуется времени больше, чем чем сушествует человек.