— Поздравляю, Паш, я к себе, — крепко пожимаю руку Ощепкову. — у меня сегодня сеанс с Москвой.
— Спасибо, но учти, — делает шутливо-строгое лицо Павел. — в восемь часов нас ждут Аня с Любой, брат не против. Василий Щербаков здесь, как представитель "Светланы", изготовителя антенного переключателя и отражательного клистрона, жарившийся вместе с адъютантами на солнце, протискивается на освободившееся место под тентом. Оля, вырвавшаяся из Москвы на две недели с Пашей, сняла дом в Любимовке (в двух километрах от нашего лагеря) и приютила Любу, приехавшую в Крым с братом. Их давняя ссора из-за меня уже в прошлом, за эту неделю, проведённую вместе на пляже и в экскурсиях, они стали настоящими подругами. А судя по неоднократному пашиному напоминанию о сегодняшней встрече и прозрачным намёкам на разрешение брата, в олиной голове окончательно созрел план по упорядочиванию моей личной жизни. О своей бы лучше позаботилась. Сама все время с утра до ночи пропадает в микробиологической лаборатории у Ермольевой, говорит что недавно нашла перспективный плесневой гриб, в окрестности которого на чашке Петри погибли бактерии.
— Ну что, товарищ Трофимов, — подхожу к спрятавшемуся в тени нашего четырёхколёсного железнодорожного типа "Айфона" сержанту ГБ.- пойдёшь в палатку остудишься пока я тут поработаю?
— Не положено, товарищ Чаганов, — улыбается заскучавший часовой. — у меня смена через час заканчивается. Разрешите тогда отлучиться, на море искупаться?
— Давай, отлучайся. — Из-за отъехавшей в сторону двери в лицо пахнуло жаром.
Сразу же щёлкаю тумблером шкафа вокодера, затем, подождав немного, выключения вентилятора и выскакиваю наружу.
"Настоящая душегубка…. сейчас прицеп проветриться немного и можно включать магнитофон".
После того первого успешного испытания, Бокий, узнав что для ускорения отладки "Айфона" мне необходимо звукозаписывающее устройство, промолчал, а через неделю заявился в СКБ сам в сопровождении двух тяжелогружёных мускулистых сержантов. Когда принесённые деревянные ящики были вскрыты, на свет явились два новых немецких магнитофона "Magnetophon K1" и коробка с десятью катушками магнитной ленты "Basf" на диацетатной основе. Наш "Айфон" пока работает в простом симплексном режиме (для дуплексного необходимо четыре тона), то есть, сказал что-нибудь, в конце добавил- "приём" и щёлкаешь тумлером, подключая линию к блоку приёмника. Вот для работы в одиночку, без помощника, (доступ к аппаратуре в прицепе только у меня и Толика, но его я уже отпустил до вечера) я и использую магнитофон: пишу сообщения с передатчика и воспроизвожу их подключив к приёмнику. Для этого у меня имеется небольшой выносной пульт, к которому я подключаю наушники и микрофон, соединённый с прицепом: оборудование, конечно, надо проверять в экстремальных условиях, но оператор-то вполне может лежать на кровати в кондиционированном помещении…
Начинаю с проверки микрофона выносного пульта: подключаю провода к микрофонному входу магнитофона ("интересный монтаж, вместо разъёмов- винтовые зажимы под отвёртку, которая идёт в комплекте с магнитофоном"), щёлкаю тумблером "запись" и иду в палатку.
"Куда я его засунул? Ах да, под кровать, чтоб не раздавил кто"…
— Товарищи, прошу вас выйти из палатки, — незнакомый комбриг, рядом с которым стоит смущённый Паша, по хозяйски оглядывает помещение. — здесь будет совещание.
Несколько младших командиров начинают собирать стулья и расставлять вокруг стола в центре, бесцеремонно оттирая замешкавшихся к выходу.
"После проверю гарнитуру, и без неё есть что делать. Правда жарко в прицепе… Ничего, не сахарный, не растаю"…
Возвращаюсь в вагончик, сажусь в кресло и стягиваю через голову гимнастёрку.
— А это что за вагон? Отгоняй подальше… — Слышу голос давешнего комбрига.
— Товарищ комбриг, это холодильный агрегат, — голос Трофимова звучит твёрдо и убедительно, утверждая согласованное со мной объяснение. — нельзя отгонять, труба короткая, едва до окна достаёт.
— Хорошо, — легко соглашается тот. — пусть остаётся.
Дрожащими от возбуждения руками хватаю лежащие передо мной на столике наушники, подключённые к выходу магнитофона-приставки.
— Ну как полегчало, Сергей Сергеевич? — послышались знакомые интонации Тухачевского.