— А если возьмут на тайнике, — немного отстраняюсь, чтобы увидеть реакцию подруги. — то самого факта наличия шифровки достаточно для обвинения в шпионаже.
— Так-то оно так, — кивает Оля. — но взять на тайнике труднее: одно незаметное движение и ты его подобрал или скинул и любой даже самый лучший топтун легко может это мгновение упустить, ведь он не смотрит на объект непрерывно, а вот встечу двух людей он не пропустит никогда. Шифрованное сообщение даёт тебе ещё один козырь… можешь сказать следователю, что не его ума это дело, а будешь говорить только с высшим руководством страны.
— Я смотрю замёрзла ты совсем, — обнимаю за плечи подругу. — давай выдвигаться. Насколько я тебя понял путь-дорога на лежит к Курскому вокзалу? Купить билет?(Оля кивает). Тогда нам на Басманную…
"Вот я и остаюсь один на один с "кровавым карликом""…
Москва, ул. Большая Татарская д. 35.,
проходная ОКБ спецотдела ГУГБ.
18 октября 1936 года, 08:00.
— Алексей Сергеевич, — раздаётся сбоку звонкий голосок Кати N1.- погодите, можно я с вами на работу пойду?… Пожалуйста.
Безразлично пожимаю плечами и поворачиваю к Москворецкому мосту.
"У нас, у брошенных, тоже своя гордость имеется. Стоп! А как она узнала откуда я хожу на работу? Такой я предсказуемый? Или следит за мной? Возможно, но точно не сегодняшней ночью (Оля бы заметила)… Так, под глазами тёмные круги от бессонницы, виноватый вид. Зачем вы, девушки, артистов любите… в рабочее время"?
— Что-то сказать мне хотите, Катенька? — Спрашиваю медоточивым голосом, резко сбавляя темп, и беру своего секретаря-стенографиста под руку. — Признаться в чём-то?
— Да, товарищ Чаганов, то есть нет… — светлеет лицом Катя. — попросить хочу. Можно я напишу в рапорте что провела эту ночь с вами?
— Хм-м, а что же скажет товарищ Шапиро или кто у вас там куратор, — делаю суровое лицо. — когда прочтёт донесение другой Кати, которая в действительности провела со мной часть ночи в моей постели.
— Часть? — Вычленяет ключевое слово Катя и улыбаяется.
— Да, часть… — недовольно бурчу я. — но особенно не радуйся. Я не уверен смогу ли тебе доверять, ты так легко меняешь сторону за которую играешь.
Катя смотрит на меня ничего не понимающими глазами.
"А и правда, кого она поменяла? Всегда играла за себя, следуя основному инстинкту в охоте на жениха. А все эти рапорты, подслушивания и подглядывания лишь неизбежные атрибуты её Большой Игры".
— Кать, а как же Егор, артист твой? — Снова ускоряю шаг и бросаю её локоток. — Что он подумает о тебе когда узнает чем ты занимаешься.
— Не узнает… — начинает задыхаться от быстрого шага моя подчинённая. — Вы же меня не выдадите.
Катя повисает у меня на руке и беззаботно смеётся.
— Нет, конечно, — начинаю налегать на "о".- но и свою выгоду надобно соблюсти. Моя спутница теснее прижимается к моему боку, игнорируя осуждающий взгляд идущей навстречу старушки.
— Кому докладываешь обо мне и где ты с ним встречаешься? — Катя немного отстраняется от меня, реагируя на нежданный вопрос, но руки не бросает.
— На конспиративной квартире в Варсонофьевском переулке, — серьёзнеет она. — просил называть его товарищем Василием. Ниже среднего роста, волосы черные, глаза чёрные, усы щёточкой, нос крупный. На встречи приходит в штатском, но месяц назад я его увидела в коридоре на пятом этаже и он был в форме комиссара госбезопасности 3 ранга.
"На Люшкова похож".
— Не заметила кольца на среднем пальце правой руки?
— Да, серебрянное с чёрным плоским камнем… — на лице Кати проступила брезгливая гримаса.
"Точно, Люшков".
— Что пристаёт? — Спрашиваю сочувственно.
— Руки распускает… — сквозь зубы говорит Катя отворачиваясь.
— Бьёт?
— Нет, всё норовит залесть куда не просят. Велел вчера, чтобы я после вечеринки к тебе пошла…
— А ты выходит ослушалась приказа…
— Да, выходит, — соглашается она. — только я знала, что вы не такой как он.
"Ну, положим, я уверен в этом не вполне и такого развития событий очень даже ожидал. Но приятно ощущать себя лучше, чем есть".
— Ладно, слушай и запоминай, что мы там с тобой вытворяли, — толкаю в бок свою агентессу. — не то на очной ставке попросят всё показать, а мы и растерялись…