— И это правильно, посольство должно быть здесь, именно в Барселоне- сердце испанской революции. — Мечтательно улыбается Овсеенко.
Участвовать в революции, руководить ей- для этого стоит жить и умереть. Ради того чтобы попасть сюда пришлось отречься от бывшей жены (Розалии Кацнельсон), подружки жены Троцкого, втянувшей Овсеенко в Левую оппозицию и чуть не погубившей его карьеру. Пришлось публично требовать казни подсудимых на московском процессе, со многими из которых его связывало общее дооктябрьское революционное прошлое, а затем чуть ли не на коленях просить о своём переводе в Испанию Розенберга, тёмной личности без прошлого, поставленного руководить заслуженными людьми.
Он сразу влюбился в этот восставший город, отчётливо и ярко напомнивший ему Петроград семнадцатого, когда именно от его действий, а не от погрязшего в интригах пассивного Совнаркома, зависело победит Революция или погибнет. По приезде в Испанию, сразу с головой окунувшись в события и встретившись с вождями восстания, Овсеенко понял, что республика обречена и что всю Испанию не удержать, что надо постараться спасти наиболее промышленно развитые районы с сильным рабочим классом и в первую очередь Каталонию. Все ресурсы должны идти сюда, в Барселону. Но натолкнулся на стену непонимания в Москве. Никто и не собирался ставить его в известность об этой крупной поставке оружия если бы не крушение парохода. А теперь это: "… обеспечить тайную отправку оружия в Валенсию".
— Вызывал, Володь? — В кабинет без стука, широко распахнув дверь, врывается Александр Орлов.
Овсеенко медленно всем телом поворачивается на голос резидента НКВД в Испании майора госбезопасности Лейбы Фельдбина, кузена Розалии, одного из многочисленной родни Фельдбиных-Кацнельсонов, которого Овсеенко пристроил в ГПУ в начале двадцатых.
— Володь… — поморщился генеральный консул с раздражением глядя на Орлова.
"Совсем слетел с катушек. Занял люкс в "Маджестике", водит туда девок, передвигается по городу на трёх машинах с охраной из местных контрабандистов, а жену с ребёнком поселил за городом на вилле и никуда её оттуда не выпускает".
— Прошу прощения, товарищ генеральный консул. — Сменил тон Орлов и стряхнул невидимую пылинку с рукава дорогого английского костюма, издевательски глядя на родственника.
— Ты сегодня получал что-нибудь из Москвы? — Подавил поднявшееся раздражение Овсеенко.
— Нет, у меня связь в шесть вечера. — Орлов разворачивает ближайший стул и садится оперевшись сложенными руками о спинку расстегнув пуговицы пиджака.
— Читай… — Консул не наклоняясь берёт со стола шифровку, передает её резиденту, а сам становится у него за спиной.
— Как он сумел сообщить о крушении в Москву? У него что есть рация? — Сидящий быстро пробегает глазами страничку текста.
— Должна быть на судне, — теребит нижнюю губу Овсеенко. — хотя после взрыва… Это надо выяснить. Лёва, мне нужны эти винтовки.
— Ты что, Володь, из-за этих винтовок хочешь своей головой рискнуть. — Орлов поднимается со стула, обходит письменный стол и откидывается в кресле хозяина кабинета. — Ясно же написано: "… под личную ответственность… обеспечить тайную отправку оружия в Валенсию".
— Именно, отправку!
— Я догадывался, что ты авантюрист, — резидент откидывается в кресле, закидывает руки за голову и мрачно смотрит в глаза Овсеенко. — но не до такой же степени: речь идёт о крупном судне или железнодорожном составе, в операцию будут вовлечены десятки людей. Допустим даже всё удалось, но оружие надо раздать бойцам. Иначе зачем всё это? А винтовка имеет номер.
— Будем раздавать своим частям, преданным революции, — голос консула приобрёл железные нотки. — и не сейчас, а в решительный момент защиты Каталонской республики, когда эти номера не будут никому интересны. Ты пойми, это оружие всё равно будет брошено этим мелкобуржуазным сбродом, что зовётся республиканской армией и в итоге будет направлено против нас, а эти безвольные теоретики, сбившиеся вокруг Ларго Кабальеро, всё равно пойдут на сговор с Франко.
— По-моему, республика не выстоит в любом случае, — Орлов устало закатывает глаза. — и отвечать за это придётся нам с тобой.
— Что ты знаешь о Чаганове? — Овсеенко презрительно улыбается и меняет тему.