— Да ладно, не переживай, не маньяк же он какой, не съест, а ей будет о чём рассказать внукам, — Тяжёло опускаюсь на лавочку укрытую от посторонних глаз густыми кустами давно отцветшей сирени. — а теперь слушай мою историю.
Олины большие широко раскрытые голубые глаза, ещё недавно горящие мелодраматическим огнём, в мгновение ока превратились в узкие щёлочки- амбразуры, из которых иногда поблёскивали чёрные зрачки-дула. Известие о смерти Начальника УПВО и срочном отъезде Паши в Москву не произвели на неё, впрочем, большого впечатления, чего не сказать о записанном совещании заговорщиков.
— Так Сталин с Кировым точно в Сочи? — спросила Оля после минутного раздумья.
— Тухачевский сказал, что Сталин в отпуске в Сочи, — пытаюсь точнее вспомнить разговор. — когда я перед отъездом в Крым звонил Свешникову, секретарю Кирова, по просьбе директора нашего радиозавода, тот сказал, что он в отпуске на юге и его не будет до октября.
— Ясно, — Оля начинает машинально накручивать на палец локон. — ну не суть важно, даже если и не в одном месте, то, наверняка, телефонная-то связь у них между собой есть. Когда мы приедем в Сочи…
"Когда? Мы? Тут, я смотрю, уже и план готов…. а у меня, грешным делом, закралась мыслишка дождаться Кирова из отпуска и уж потом всё ему рассказать. Заговорщики, вроде, форсировать события не собираются".
— … да, именно так! И чем быстрее, тем лучше. Информация о возможной утечке может попасть к Ягоде или Тухачевскому в любой момент: обнаружится пропажа магнитной плёнки, кто-то вспомнит тебя с микрофоном в руках, а два и два они сложить могут. Поверь, если бы не смерть Каменева, которая переключила внимание всех на себя, тебя бы сейчас уже пасли и армейцы и особисты.
Привстаю и выглядываю из-за кустов на улицу.
— У меня тут собачки прикормлены, — тоже поднимается Оля. — кому-чужому подойти к дому будет затруднительно.
Вдруг она быстро поворачивается ко мне, приподнимается на цыпочки и впивается своими пухлыми губами в мои страстным поцелуем, самоотверженно прижимаясь ко мне выдающейся грудью. У меня перехватывает дыхание и темнеет в глазах, когда через минуту фокус возвращается, вижу как из соседнего полисадника за нами наблюдают две пары сопереживающих женских глаз, матери и дочери, сорока и двадцати лет, одинаково вытягивающих губы.
"Полегче, подруга, у меня в кармане галифе все наши доказательства. А чёрт бы с ними, остановись мгновенье"…
— Я мигом! — Неестественно громко кричит Оля и скрывается за скрипнувшей дверью дома, оставив меня одного под взглядами соседок стыдливо оправляющего гимнастёрку. Через минуту она появляется на пороге с небольшим чемоданом и пляжной сумкой. "Тяжёлый, блин".
— До свиданья, Надежда Ивановна! — Оля передаёт ключ старшей соседке, так и не успевшей сбросить наваждения эротической сцены и надеть, более подобающую случаю, маску осуждения: "какова, крутит роман с двумя сразу". — Съезжаю. Передайте, пожалуйста, ключ хозяйке. Я с ней расплатилась до конца недели. (и уже мне). Лёшик, ты снял уже в Ялте квартиру?
"Это она наши следы запутывает, что ли"?
Выходим на оживлённую трассу, ведущую на юг к Севастополю.
— Может введёшь меня в курс дела? — Немного раздражаюсь я. — Куда направляемся?
Я эти места неплохо знаю, — успокаивающим голосом отвечает Оля. — и Крым, и Кавказ. Считаю, что выбираться из этого медвежьего угла нам надо не спеша. Сначала на машине до Качи, затем на морским путём до Евпатории или Сак, там недалеко, миль пятнадцать-двадцать. После на поезде до Сарабуз, когда мы ехали на поезде из Москвы видела рядом со станцией военный аэродром и самолёты, как раз на месте Гвардейского. Аэрофлот в Крым ещё не летает, в Симферополе на месте аэропорта ещё овцы пасуться…
— А морем сразу в Сочи? — перебиваю подругу.
— По прямой миль триста, — она спокойно продолжает сеанс психотерапии. — нужен катер, на рыбачьих судёнышках- рискованно, время на согласование, отдачу приказов, подготовку корабля, а это значит раскрыть свой замысел заранее, суток за трое до встречи со Сталиным.
— Да, но и на военном самолёте ты без приказа не полетишь!
— Ну, почему?… — Оля поднимает руку голосуя, грузовая машина тормозит. — Могут и захватить пассажира, если по пути, особенно такого заслуженного как ты.
— До Качи? — Подбегаю к кабине, в которой сидят молодой парень шофёр и пожилой экспедитор с картонной папкой в руках.
— Залазь в кузов.
Зацепившись за борт и легко отолкнувшись от земли Оля в мгновение ока оказывается в кузове. Навстречу нам по дороге в сторону Севастополя потянулась длинная военная колонна грузовиков, в которой я с удивлением обнаружил собственный прицеп.