"Фидель"…
Я улыбнулся, вспоминая как на пароходе "крестил" своих попутчиков, встревоженных сообщением, что все военные советники должны иметь испанские псевдонимы.
— Вчера в тринадцать тридцать, здесь на этом аэродроме осуществил посадку немецкий самолёт "Юнкерс-52". Он подошёл с востока, с выключенными двигателями, ну почти как вы сегодня. Из него вышел только пилот, испанский офицер и заявил, что давно хотел отдать себя в распоряжение республиканского командования и использовал для этого первый удобный момент, когда командир и стрелок-радист (оба немцы) пошли на обед, оставив его одного в самолёте.
— Долго он что-то ждал "удобного" момента, — проскрежетал зубами особист, оглядывая присутствующих и ища у них поддержки. — четыре месяца. Что побежали крысы с тонущего корабля? Запахло жареным?
"Как же, побежали они… тут надо разбираться, вполне может статься, что переметнулся он по семейным обстоятельствам: девушка у него здесь или сослуживец предложил заманчивую должность".
— С какого аэродрома он вылетал? — Мамсуров поворачивается к Голованову, игнорируя слова особиста.
— Аэродром Таблада, Севилья. На нём ещё базируется "Легион Кондор".
— Осиное гнездо! Приведите мне сюда этого летуна, я выведу его на чистую воду! — Бушует Тымчук.
На меня вопросительно смотрят три пары глаз, мол, уйми своего коллегу.
"Теперь понятно зачем Берзин притащил меня в Мадрид"…
— Тарас Григорьевич, — пользуюсь моментом вставить слово, пока особист закашлялся. — да куда он денется-то из под замка. Утро вечера мудренее. Товарищи, предлагаю перенести этот вопрос на завтра, что-то я тоже устал с дороги.
— Я распоряжусь. — Поднимается Голованов, поймав согласный кивок Берзина.
Выходим все на воздух и закуриваем. Все кроме меня. Решительно бросил.
— Откуда он такой взялся? — Смотрим вслед Тымчуку, уходящему в темноту в сопровождении дежурного. — Что-то надо с ним делать.
— Есть у меня одна мысль… связь с Мадридом есть? — Подношу часы к глазам.
— Как не быть, — торопливо тушит сигарету Фидель, как наиболее заинтересованный в моей мысли человек. — пошли, Алексей.
— Отель "Флорида", слушаю вас. — После нескольких попыток попадаю куда надо.
— Здравствуйте, соедините, пожалуйста, с номером синьора Кольцова. — "Мой испанский быстро идёт в гору".
— Кольцов слушает. — В трубке раздаётся знакомый, но как всегда жизнерадостный, голос спецкорра "Правды".
— Миша- это Алексей. Мне нужна Лиза.
— Ну и что прикажешь отвечать нахалу, которому среди ночи понадобилась моя жена? — Пытается хохмить Кольцов.
— Срочно, мне не до шуток.
— Если срочно, то приезжай сейчас. Завтра утром ты её уже не застанешь. — Легко соглашается он, в трубке слышатся весёлые голоса и звон посуды.
— Понял. Выезжаю.
(Здесь будет эпизод с Хэмингуэеем).
Аэродромом Алькала-дэ-Энарес.
27 ноября 1936 года. 08:00.
— Куда это Тымчука с утра пораньше понесло? — Весело спрашивает Голованов, глядя как я вешаю на гвоздь свой американский плащ, по которому стекают капли дождя.
— Не знаю, у него своё начальство, — Выказываю полное равнодушие к заявленной теме, однако почувствовав интерес к этому у замолчавших на минуту разведчиков, добавляю. — но сюда он точно больше не вернётся.
Вошедший вслед за мной дежурный держит в руках котелок и закопчёный чайник.
"Кофе, то что надо! И нелюбимая с детства пшёная каша"…
Ставит их на стол, лезет в прикраватную тумбочку (небольшая комната служит комполка и спальней), достаёт оттуда и приносит на стол тарелки, кружки и убирает две полные пепельницы с окурками. Отказываюсь от каши, после выпитого во "Флориде" виски немного мутит, и наливаю себе полную кружку ароматного напитка.
"Судя по покрасневшим векам и тёмным кругам под глазами- не ложились".
— По хорошему, — тряхнул шевелюрой Голованов, за минуту проглотив тарелку каши. — мне надо лететь. Я Ю-пятьдесят второй неплохо знаю, ребята из "Дерулюфта" (совместное советско-германское авиационное предприятие 20-х — 30-х годов) давали поводить, когда перегоняли борта из Ленинграда в Москву.
— Об этом не может быть и речи, — монотонно, кажется, что уже не в первый раз, отвечает Берзин, так и не притронувшись к своей тарелке. — ты командуешь всей бомбардировочной авиацией республики. Твоё место здесь, на земле.
— Тут вы заблуждаетесь, Ян Карлович. — У лётчика даже перехватывает дыхание от возмущения. — Авиационный командир обязан летать, особенно командир бомбардировочной авиации. Вывести полк точно на цель- это искусство, тут опыт нужен. Между прочим, у меня уже два боевых вылета на счету в Испании.